Пропажа стимула. Точка осознания
В моём мире рухнул прежний стимул, и муза из снов не приходит больше. Я заперся в клетке, в надежде силы найти для себя, но чем дальше - толще все стены вокруг. Чем я глубже - уже... Свет яркий погас, а за ним и звуки. Слепой и глухой в своей крови луже пытаюсь подняться сквозь эти муки.
В моём мире рухнул прежний стимул, и руки готовы уж опуститься: они в вечных ранах, но лишь не сгинул в них дух их работы: писать, стремиться...
Весь мир перешить.
Это так забавно. Не смыслит мой разум в надежде этой, ведь сколько вокруг правдолюбов рьяно обет свой несут.
"Ничего не светит", - по-новой Сомнение шепчет кротко, ребенком ступив по воде бордовой. Но я же оглох - я не слышу чётко, поэтому "све-тит" слышу снова.
Опять поднимаюсь, наивно веря, что передо мной не убийца счастья, а мелкая юная дева - Вера.
Сомненье смеётся, спиваясь властью.
А я ведь ослеп. Да, почти не вижу, и мир предо мной в светло-белом тоне. Сомнение-Вера мне сносит крышу.
"Но сердце так бьётся на этом фоне".
В моём мире рухнул прежний стимул, а я осознал, что ничто не вечно.
Но я, пока дух мой ещё не сгинул,
Слепой и глухой
Бреду до конечной.
В моём мире рухнул прежний стимул, и руки готовы уж опуститься: они в вечных ранах, но лишь не сгинул в них дух их работы: писать, стремиться...
Весь мир перешить.
Это так забавно. Не смыслит мой разум в надежде этой, ведь сколько вокруг правдолюбов рьяно обет свой несут.
"Ничего не светит", - по-новой Сомнение шепчет кротко, ребенком ступив по воде бордовой. Но я же оглох - я не слышу чётко, поэтому "све-тит" слышу снова.
Опять поднимаюсь, наивно веря, что передо мной не убийца счастья, а мелкая юная дева - Вера.
Сомненье смеётся, спиваясь властью.
А я ведь ослеп. Да, почти не вижу, и мир предо мной в светло-белом тоне. Сомнение-Вера мне сносит крышу.
"Но сердце так бьётся на этом фоне".
В моём мире рухнул прежний стимул, а я осознал, что ничто не вечно.
Но я, пока дух мой ещё не сгинул,
Слепой и глухой
Бреду до конечной.
