Как в парикмахерской во время стрижки,
ты терпелив, спокоен, безучастен
к скользящим по накидке прядям лишним
и рад, что над тобой колдует мастер,
 
так в тишине, усевшись, подлокотник
прохладный чувствуешь и твердость спинки.
Неужто место отыскал, охотник,
чтобы в засаде перечесть травинки,
 
а после в комнатном читать безмолвье?
Идут часы стенные. Каплет в кухне.
И вот уже ты различаешь море.
Оно молчит, ворочается, пухнет,
 
в нем едет лифт, грызутся псы и что-то
творится, что важней дневной тревоги.
В нем происходит тайная работа
над прожитым. В нем созревают строки.