Я ВСПОМИНАЮ С ЗАМИРАНЬЕМ СЕРДЦА...
В то лето, было мне всего
Быть может лет двенадцать.
Я помню домик у пруда,
И маму, что в делах всегда
И детвору, с которой бегала купаться.
Зеркальной гладью пруд манил,
В прохладу окунуться
И радостным казался мир....
О, как же хочется порой
В безоблачное детство мне вернуться!
В соседях жил седой старик
И часто на скамейке
Сидел, курил, угрюмым был,
Кисет в руках свой теребил,
О чем- то думал и вздыхал
И грустным взглядом провожал
Ребят бежавших к речке.
И вот однажды на скамье
Сидели мы с соседом.
Он мне поведал свой рассказ,
Который я представлю вам сейчас.
Была война, шел сорок третий.
Деревня наша вся в дыму,
Грохочут танки, лязг железа
Чужая речь и привкус горечи во рту.
Деревню нашу заняли фашисты
Я был тогда, малец , лет десяти.
Мать прятала меня на крыше,
Чтоб немцы не могли меня найти
Пришла зима, был холод лютый
И голод был. хоть волком вой.
Фашисты все у нас забрали
И даже мерзлую картошку унесли с собой.
Так жили мы и в холоде и страхе,
А недруг с каждым днем все злее был.
Наш фронт пошел в атаку
И этим приговор нам всем подписан был.
Всех жителей согнали в кучу,
Прикладами ослушников громя,
А кто пытался убежать, стреляли
И пуля настигала беглеца.
Толпа гудела, вой стоял, дома горели,
Нас всех в амбар загнали
И закрыв там, подожгли…
Я к матери прижался исхудавшим тельцем
И было очень страшно, что ни говори!
Смешалось все вой, стоны, слезы, звуки
Мать обняла меня - Сынок прости!
И вдруг исчезло все.....
Я падая почуял,
Огнем горит нога и левый бок груди.
Очнулся, тишина, врачи, больница
Из всей деревни выжил я один!
Наверно ты малец, в рубашке видимо родился,
Сказал хирург, осматривая швы.
О как болело тело от ожогов,
Я зубы стиснул, чтобы не кричать
А медсестра, смахнув слезу убого
Тихонько гладила мою седую прядь.
Мать снилась по ночам,
Я к ней бежал, горел и падал
Она кричала что-то мне
Старалась заслонить собой.
К утру виденье исчезало
И повторялось вновь и вновь
Прошли года....
Я вырос, стал мужчиной.
Но память жгла огнем израненную грудь,
А по ночам все снилась мне деревня
И тот амбар горящий не забыть!
Но вот однажды почтальон
Принес письмо мне из Москвы.
Там было извещение на суд,
Над палачами, что людей сожгли.
Дед замолчал, и было видно,
Слеза катилась по щеке,
Как будто заново горел он
В зловещем том людском огне.
Я вспоминаю с замираньем сердца
Из детства мной услышанный рассказ
А когда в жизни было очень больно,
То образ деда виделся не раз…
