Гл.26 ЧЕРЕПАХА С ИЗУМРУДНЫМИ ГЛАЗАМИ

Наступило время отлива. Вода наваливалась на скалы в проходе, как на опоры моста. Водопад ворчал и ухал, обрушиваясь в море. У первой гряды черепахи замедлили ход и наотрез отказались плыть дальше. Они даже сплылись вместе. Получился двугорбый костяной остров.

 

Мальчики начали погружение. Под водой стоял невообразимый шум и треск. Как будто тысячи расстроенных приемников были включены на полную мощность. Звук шел от скал. На глубине десяти-двенадцати футов ребята поплыли в сторону пролива.

 

Желтовато-зеленая вода лагуны становилась голубей и прохладней. Постепенно видимость ухудшилось из-за множества воздушных пузырьков, поднимающихся из глубины. Ник уже едва различал очертания тела своего друга, плывущего правее. Резко ударив ластами, он вплотную приблизился к Тилю и дал знак идти на погружение.

 

У дна в лагуну втекала из моря настоящая голубая река. На границе двух слоев воды, как дождевые капли на поверхности мраморного стола, взбухали бесчисленные пузырьки, которые затем всплывали вверх по причудливым зигзагообразным траекториям.

 

Исследовать дно не удалось. Мощное течение подхватило ныряльщиков и потащило в лагуну. Они даже не стали сопротивляться. И сразу пошли на всплытие.

 

Вынырнули у самых черепах, хотя оказались примерно на два кабельтова дальше от скал, чем в точке погружения. Умные животные всё в точности рассчитали и вовремя подплыли, куда требовалось.

 

- Подождем прилива – предложил Ник, - может, тогда не будет этих подводных течений. Во всяком случае, попробуем.

 

Назавтра в полдень, когда вода уже поднялась достаточно высоко, опять поплыли к проливу. На этот раз черепахи послушно везли до тех пор, пока могли выгрести против встречного потока.

 

Между скал в бухту низвергался настоящий водопад. Гул, кипящие водовороты, птицы, проносящиеся над водой – всё напоминало мощную горную реку, и уж ни в коем случае не болотную черепашью лагуну.

 

Нырнули и уже на глубине десяти футов начали кувыркаться, подхваченные подводными вихрями. Сперва ребята не очень-то встревожились – скорее удивились: надо же, какой здесь мощный водообмен с морем! Вскоре они потеряли друг друга из виду.

 

Скорость потока всё возрастала, и гул усиливался. Вот на пути возникло что-то вроде обелиска, уходящего вверх почти до поверхности. Ник ухватился за выступ. Что это такое? Это же скала! Значит, во время кувыркания под водой он потерял ориентацию. Теперь всё ясно: в прилив глубинное течение направлено в море, а в отлив из моря.

 

Впереди просматривалась ещё одна черная глыба, за нею ещё и ещё. Где же Тиль?

 

Ник начал перебираться к поверхности вдоль острой кромки скалы. Самое разумное – подняться до обратного течения и вернуться в лагуну. Но где же Тиль? А вот он! Чуть левее и глубже. Но почему он так яростно гребет по течению? Наверное, сразу сообразил, что к чему, всплыл, видит – товарища нет – ну и ринулся на поиски.

 

Ник оттолкнулся от скалы и вовсю заработал ластами. Нагнать Тиля удалось за второй грядой и то потому, что там течение превращалось в подводную карусель с горизонтальной осью. Сальто, еще сальто, а в это время тебя всё сносит и сносит к водопаду, и нет сил вырваться из этого прозрачного колеса.

 

Изловчившись, Ник схватил Тиля за пояс. Тот обернулся и показал наверх, хотя у ребят теперь уже не было уверенности, где верх, где низ. Не удалось даже оттолкнуться друг от друга: вот как крутило.

 

Очень скоро ребята поняли, что просто барахтаются на месте и только мешают один другому. Они уперлись пятками в пятки и, резко оттолкнувшись, отбросили друг друга в разные стороны. Стало полегче, и крутило не так сильно. Видно, внутри большой карусели были свои, какие-то особенно быстрые чёртовы колеса.

 

Темнело с каждым мгновением. Только по глубиномеру можно было определить направление подъёма. Мелькнул просвет, ребята дружно ударили ластами – наконец-то обратный поток. Раз-два-три-четыре – вынырнули, все в пене, как в мыле в двадцати ярдах от водопада. Возвращение в лагуну отнюдь не походило на легкую прогулку. Ребята постоянно попадали в водовороты, погружались, выныривали. Только закалка прирожденных пловцов-островитян помогла им выбраться из этого пенного омута, на краю которого как два спасательных плотика, плавали Кармен и Буцефал…

 

- А ты дорезвишься, юнга. Хоть и пустяковый у тебя вывих, а всё же вывих. Лучше не егози, посиди на бережку, просуши снасть, - ворчал папаша Билл, ощупывая плечо мальчика. – Ну, что? Здесь болит? А здесь? Не очень? То-то и оно, что «не очень». Значит, болит, и нечего крутить.

 

Билл строго глянул и на Тиля, лежащего у края настила с тростниковой удочкой в руках:

- Куда вы так заспешили. Успеете. Тоже мне – аврал! Я вон сколько здесь сижу - и ничего, слава Богу. Утопнете попусту. Меня вконец осиротите.

 

После таких проникновенных речей Билл вздохнул, немного помолчал для солидности и спросил:

- Теперь-то что надумали? Выкладывайте уж сразу.

- Что мы можем надумать: воздуху в баллонах – всего ничего. На одно погружение. Попробуем в середине лагуны напротив той самой лодки. Как ты к этому, Тиль?

- А всё равно. Давай у лодки – у Тиля в этот миг клюнуло и поэтому ему стало безразлично, когда и где нырять.

- Оно и лучше, что у лодки. Хоть ко мне поближе, - обрадовался Билл. – Только не зевайте, сам сегодня видел, как сюда заплыл хороший косяк макрели. Непременно кто-нибудь за ним да увяжется. В общем, ведите наблюдение.

 

Клевать перестало. Тиль потянулся и вопросительно взглянул на Ника: «Не понырять ли?»

 

Плыть под водой среди песчаных гряд теплой лагуны – это ли не счастье?! Тридцати футовые водоросли приветствуют тебя, помахивая затейливо вырезанными листьями. Прозрачная вода, солнце вверху, разбитое на сверкающие осколки, разноцветная живность. Ни в одном саду на земле не найдешь таких клумб и газонов! А эти постоянные перемены декораций! Вот над зеленым лужком запорхали пестрые бабочки тропических рыбок. И сразу раскрылись бутоны актиний - лужок загорелся, запылал всеми оттенками теплых тонов – от оранжевого до красного. Ни клочка зелени в одно мгновение!

 

Навстречу косяк макрелей. Издалека кажется сплошной стеной, монолитом. Потом стена превращается в решетку, в тень от решетки, и много будет чудесных превращений, пока во всех сторон тебя не охватит живое облако рыбьего косяка. Наверное, что-то подобное предстанет глазам космонавтов, приближающихся к неизвестным галактикам. Но, полундра! Билл как всегда прав.

 

Появились барракуды. Тут надо плыть как можно ровнее и на всякий случай прикрыть циферблаты приборов. Барракуда вроде вороны: падка на всё блестящее.

 

Внимание! Самая крупная из хищниц изменила курс и пошла на сближение. Ребята изготовились с острогами в руках. Ближе, ещё ближе. Пора! Где же она? Испарилась?!

 

Немного погодя рыбина всё же обнаружилась, но уже на почтительном расстоянии сзади. Ник и Тиль давно знали о любимой уловке барракуды – внезапно исчезать. Тело этой рыбы настолько плоско, что в лоб её не разглядишь, только с боку. Вот и посражайся с невидимкой! А челюсти у неё – дай-дай. Да и размеры: только что проплывшая рыбина была длиной в полтора Билла! С такой не шути. Но на этот раз обошлось…

 

А это ещё что? Ребята просто обомлели. Не может быть! Прямо перед ними в бороде водорослей во вспышках рыб и актиний вырос настоящий шестнадцатипушечный бриг, и на носу его, распластав резные плавни, как крылья, летела сквозь зеленую воду огромная деревянная черепаха с каменными изумрудными глазами.

 

Вот это да! Всё в целости и сохранности, только верхушки мачт обломаны. Из жерл нескольких орудий, словно ленты дыма, колыхались мрачно-золотистые тела крупных мурен.

 

Люки на палубе, заросшей мидиями, были задраены так, словно их не собирались открывать никогда. Пришлось порядком повозиться. Но, наконец-то, люк открылся. Ник зажал фонарь в руке – и в трюм. Не успели ласты Ника исчезнуть в корабельном чреве, а ныряльщик уже выскочил обратно как чертик из коробки. Немного успокоившись, он поманил Тиля к люку и направил в черную дыру луч фонаря.

 

Трюм напоминал заброшенный склеп. Внизу горой валялись черепа, кости, какие-то осколки и разное ржавьё. Жуть!

 

Посидели на палубе, поплавали вокруг корабля. Ник подрался с муреной и загнал её глубоко в ствол пушки. Эта, прямо скажем, лёгкая победа подняла боевой дух ребят, да и любопытство постепенно пересилило страх. Мальчики полезли в трюм.

 

Везде и всюду: в кубриках, под трапами, в проходах, валялись человеческие кости. Ещё больше было осколков разной посуды. Попадались и совершенно целые бутыли, вернее, сулеи, как их называли когда-то.

 

Капитанская каюта была закрыта. Удар ногой – и подгнившая дверь распахнулась. Вот уж удача так удача! По стенам были развешаны богато разукрашенные нагрудники, шлемы, боевые пояса из драгоценных металлических колец с изумрудами и рубинами на пряжках. Несколько шпаг, мушкетов и пара пистолей дополняли коллекцию старого оружия. У стола возвышался штабель из шести небольших сундуков, поставленных один на другой по три в ряд. В восторге Тиль напялил на себя самый большой шлем, насколько это позволяла маска, и уже начал примерять нагрудник, но Ник сразу же прекратил маскарад, постучав пальцем по манометру акваланга. Давление здорово упало, запас воздуха иссякал.

 

Оружие в охапку – и в дверной проем! До чего же узок коридор. Да еще тут всякие склянки и мертвецы. Но за два раза Тиль перетащил капитанский арсенал на палубу. Тем временем Ник примерялся к сундукам. На вид совсем небольшие, они оказались не под силу ему одному. Только вдвоём, еле-еле выволокли и этот груз на палубу.

 

Ещё один, прощальный, осмотр корабля - и быстро-быстро наверх.

- С сундуками не всплыть, проговорил Ник, вытолкнув загубник.

 

Ребята сидели на спине Кармен, оба в шлемах и со шпагами в руках. Тиль даже пару раз брякнул своим клинком о шпагу товарища, как бы вызывая его на немедленный бой. Но тот отмахнулся с озабоченным видом.

 

- А нельзя ли Алису приспособить для этого дела? – продолжал Ник

– Кто её знает, поймет ли?

– Давай попробуем. Заманим Алису к кораблю, заставим лечь на палубу, загрузим. А там уж как получится.

 

Алиса приплыла быстро, но поглядывала с недоверием. Видно, не могла понять, зачем она ребятам, если у них и так в работе и Кармен, и Буцефал. Тиль, как положено, скомандовал ей «погружение», и исполнительная великанша ушла под воду. Не успели ребята снять шлемы и последовать за ней, как она уже вынырнула с крупной макрелью в пасти.

 

Со вздохом Тиль принял у неё эту рыбину и даже похвалил Алису, в воспитательных целях, но, согласитесь, рыбная ловля не входила в ближайшие планы наших друзей.

 

К новой попытке Тиль приступил более обдуманно. Взял Алису за шею и нырнул, увлекая за собой ничего не понимающее животное. Мало-помалу черепаха смирилась со странным капризом мальчика и пошла в глубину побыстрее. Так они в обнимку и очутились на палубе корабля. Здесь Тиль с трудом остановил черепаху и умудрился положить её на палубу.

 

«Трех сундуков достаточно», - знаком показал Ник, но Тиль настоял ещё на погрузке всего оружия и доспехов. К всплытию приготовиться! Пошли!

 

Черепаха взяла старт так резво, что чуть не сбросила с себя весь груз. Спасла дело предусмотрительность Ника: он заранее лег животом на всю груду, упершись ногами и руками в спинные гребни.

 

Уже почти на поверхности вся операция едва не провалилась. У Тиля кончился воздух. Аквалангисты знают, что это такое – пустой глоток из горькой резиновой трубки! Инстинктивно Тиль отпустил черепашью шею и пошел на всплытие. Предоставленная сама себе Алиса замедлила ход и принялась бестолково озираться, при этом всё её тело сотрясалось, как автоприцеп на ухабах. Ник, с трудом удерживая сундуки на панцире черепахи, не мог дотянуться до шеи Алисы, чтобы успокоить её и продолжить движение. «Свалится ведь, всё свалится!» - ударило Тилю в виски. Глотнув на поверхности воздуху, он ринулся вниз, снова уцепился за Алису и отчаянно забил ластами. Эти несколько футов с упирающейся черепахой на буксире показались Тилю бесконечными. В глазах потемнело, и он, наверняка, хорошо бы наглотался лагунной водички, будь Алиса чуть менее понятливой. Но, почувствовав знакомую руку, черепаха сразу успокоилась, и скоро её спина с Ником, сундуками и боевым снаряжением показалась из зелёной воды.

 

Папаша Билл чуть не рухнул за борт, завидев удивительный груз на спине своей драгоценной Алисы. Втроём мигом подняли на настил всё имущество. Особенно старому контрабандисту пришлись по душе сундуки. Главное, в сундуках всегда лежит что-то полезное, и чем увесистее сундук, тем он почтеннее. Вот и эти сундучки – быть бы им хоть чуть-чуть потяжелее! Но Билл не жадный – хороши и такие.

 

- Ну и добыча, ай да улов, - повторял он, ставя сундуки поровнее и крякая от удовольствия.

 

Ребята успели трижды сменить доспехи и семнадцать раз вызвать друг друга на поединок (девять раз был «убит» Ник и восемь - Тиль), а старик всё похаживал вокруг сундуков, всё потирал руки, не слыша «звона бранной стали». Немного успокоившись, он юркнул в хижину и вернулся со связкой ключей из того самого ларца, найденного в лодке. С третьей попытки ключ подошел. Щелчок. Но Билл не решился разом откинуть крышку. Он приоткрыл её, заглянул в щелку и тут же захлопнул.

 

- Господи прости и помилуй, - пробормотал старик. Руки его затряслись, он даже не мог как следует осенить себя крестным знамением: вместо лба попал в глаз, а вместо плеча – куда-то в пространство.

- Дети, дети! – громким шепотом позвал он схватившихся «рыцарей». Потом зачем-то глянул за перила, увидел Кармен с Буцефалом, дремлющих у свай, и яростным шипом прогнал их «к чертям подальше».

 

- Шпионы! Соглядатаи! Всё бы вам в чужие сундуки засматривать. Вот я вас! – неслось вслед удирающим черепахам.

 

Итак, со стороны моря «опасность» миновала. Билл жестом поманил ребят и крадущимся шагом приблизился к сундукам. Его волнение передалось и мальчикам. Ничего не понимая, оба «рыцаря» стояли у стены хижины в шлемах, нагрудниках, со шпагами в руках и робко жались друг к другу.

 

Старик взялся было за кольцо на крышке, но вдруг резко вскинул лицо к небу. Так и есть: над ними парил орел.

 

- Ах, дрянь, и ты туда же, ведёшь, значит, наблюдение, - заорал Билл, выхватывая из кучи оружия мушкет. Мушкет, конечно, не выстрелил, а орел не испугался.

 

- Полундра! Обложили! Кругом обложили! – вопил старик, при этом попугай на его животе только горестно прикрывал глаза и слегка помахивал правым крылом, дескать, можно простить старичку: всё-таки возраст…

 

- Нет, так дело не пойдет. - Билл обнял сундук и попер его в хижину. Следом он перетащил и остальные.

 

Наконец, подготовительные работы были завершены. Приложив палец к губам, Билл дважды выглянул из дверного проёма наружу и только тогда решился откинуть окованную позеленевшей бронзой, крышку. Чистое, ледяное, полярное сияние ударило в тростниковые стены. Ребята, как загипнотизированные, подались к сундукам, споткнувшись о собственные шпаги, и чуть не брякнулись на пол. Сундук был доверху набит бриллиантами.

 

- Вот так-то, - торжественно поднял палец папаша Билл, - а я, что я говорил? Чему я вас всегда учил? Теперь сами видите: Билл зря не скажет!

 

Хотя ребята и не могли припомнить, чему такому насчет сундуков с бриллиантами учил их папаша Билл, но, уступая ему, оба согласно кивнули головами в шлемах семнадцатого века.

 

- А замочек-то, замочек-то каков! Куда до него разной вашей нержавейки! Ты попробуй нонешний замок... Хоть на день брось в воду. Нет, ты его, подлеца, брось, брось!.. – не унимался дед, приплясывая вкруг сундука… - То-то и оно, что заржавеет. То-то и оно. А в наши-то, в прежние времена, как, старики всё делали… ох, как делали!.. Вот я повернул ключик - щелк… Хи-хи-хи! И вот они – брильянтики! Ха-ха-ха!

 

Развеселившись, старик переполошил весь свой татуированный зоосад. Что тут поднялось!

Уже без предосторожностей Билл отомкнул тем же ключом второй сундук. Желтыми огоньками вспыхнуло золото браслетов и диадем. Тончайшие узоры, филигранная старинная резьба! Этим сокровищам не было цены.

 

Но больше всего порадовало Билла содержимое третьего сундука – золотые дублоны. Бывалый моряк даже как бы отключился, перебирая корявыми пальцами тяжёленькие толстые бляшки.

 

Приступ золотой лихорадки прошел у Билла также внезапно, как и возник. Просто очень уж намаялся старикан на своем веку. Потому его так и подкосило привалившее вдруг богатство.

 

- Так вот, юнги, - заговорил он своим обычным голосом, - деньжата у нас есть, теперь можно и выбираться отсюдова. Так что думайте, мудрецы, думайте! А у меня голова простая, да и совсем старая. Уж лучше запеку я вам золотую макрель в глиняном чулке. Не возражаете? А?