Дыхание смерти
Могучий дуб склонился над могилой,
Скрывает ива надпись на граните.
И нету мочи отвести свой взгляд застылый,
Вернуть, что было, как тут не вопите.
Шаги направлены к высоким скалам...
Цепляешь хрупкий выступ наугад.
А боль потерь впивается травящим жалом.
Сорвешься - камни плоть твою пронзят.
Вот ты достиг вершины каменистой.
Родной твой дом по прежнему пустой.
Уже не мил запах цветов душистый.
Ты обречен всю жизнь скитаться сиротой.
Кому нужны твои монеты золотые
И кушанья, достойные царя,
Когда погладить волосы густые
Уже не сможет мать богатыря?
Сползаются с углов мертвые тени
И собираются, как тучи, над тобой,
Но ты давно во власти своей лени,
Не станешь больше рваться в тяжкий бой.
Слезой, хрустальной, обратились росы,
Глаза закрыло дымной пеленой.
И манят равнодушные утесы,
Ослаб рассудок, стал совсем больной.
Разбушевалось на дворе ненастье,
И дышит смерть своей зловонной пастью.
Рисунок тонкой кистью по запястью.
Конец угрюмой жизни... Небо... Счастье.
Скрывает ива надпись на граните.
И нету мочи отвести свой взгляд застылый,
Вернуть, что было, как тут не вопите.
Шаги направлены к высоким скалам...
Цепляешь хрупкий выступ наугад.
А боль потерь впивается травящим жалом.
Сорвешься - камни плоть твою пронзят.
Вот ты достиг вершины каменистой.
Родной твой дом по прежнему пустой.
Уже не мил запах цветов душистый.
Ты обречен всю жизнь скитаться сиротой.
Кому нужны твои монеты золотые
И кушанья, достойные царя,
Когда погладить волосы густые
Уже не сможет мать богатыря?
Сползаются с углов мертвые тени
И собираются, как тучи, над тобой,
Но ты давно во власти своей лени,
Не станешь больше рваться в тяжкий бой.
Слезой, хрустальной, обратились росы,
Глаза закрыло дымной пеленой.
И манят равнодушные утесы,
Ослаб рассудок, стал совсем больной.
Разбушевалось на дворе ненастье,
И дышит смерть своей зловонной пастью.
Рисунок тонкой кистью по запястью.
Конец угрюмой жизни... Небо... Счастье.