двое

Он был рад, что остался живой

В этой глупой, дурацкой войне,

Он был рад, что вернулся домой

В сорок третьем, как раз по весне,

Что в Тюрингии милой как раз

Были залпы ещё не слышны,

Что осколком всего только глаз

Был оплатой восточной войны,

Что под Курск он как раз не попал,

Потому как в местечке Тросна

Для всех тех, кто не ждал и кто ждал

Оставалась последней весна.

И как ехал домой в поездах,

Как не раз проходил патрули,

Помогала, наверно, звезда,

Из кошмара – под крышу семьи.

Потому и приветлив был глаз,

И улыбка, и признак вины,

Хоть те песни слышны и сейчас,

Что в начале звучали войны…

 

А другой всё молчал и молчал,

Всё смотрел и смотрел на холмы,

Может видел разбитый вокзал,

Может думал – они или мы?

Трупный запах, жару вспоминал

И могилы в кюветах дорог,

Мертвецов обгоревших оскал,

Цену снятых с убитых сапог…

Потому был приказ присыпать

И своих и чужих – всё одно…

И неслось в голове – твою мать…

И терпеть – что дано, то дано.

Без торжеств, без поминок – вот так

Прикопали – потом, всё потом,

В полутемь, полумглу, полумрак

Уходили, означив крестом…

Почему же так память свербит,

Почему же не рад, что живой?

От насмешек, плевков и обид

Он молчит над пожухлой травой…

Ну а нам, что страдать-горевать?

Был бы повод, найдём торжество…

И несётся уже – твою мать…

Вот и праздник как раз – Рождество…