БАРАНЬИ НЕБЫЛИЦЫ

Подарила обезьяна

двум баранам три банана.

Оба слопали по штуке,

а потом, видать, от скуки

предложил один баран,

чтоб оставшийся банан

получил в награду тот,

кто другого переврёт.

 

Сгнил банан давным-давно,

а упрямцы всё равно

продолжают выяснять,

кто искусней может врать.

Из бараньих небылиц

вышла б книга в сто страниц,

перед вами же сейчас

только малая их часть.

 

Полчаса в речной долине

шёл такой обильный ливень,

что к налиму в гости сом

плыл в плаще и под зонтом.

 

Черепаха – вот потеха! –

так и корчилась от смеха,

потому что бегемот

щекотал её живот.

 

Попросили паука

сеть сплести для рыбака,

и попалась в эту сеть

маринованная сельдь.

 

В зимнем логове медведь,

перед тем как захрапеть,

так будильник заводил,

чтоб весною зазвонил.

 

Под водой по просьбе рыб

печку сделали бобры,

и в любые холода

в речке тёплая вода.

 

Вся луна ночной порой

облепилась мошкарой –

обнаружил это клоп,

глядя в мощный телескоп.

 

Одноногий крокодил

самокат себе купил

и повсюду – верь, не верь –

колесит на нём теперь.

 

На телеге без колёс

муравей слона повёз,

долго вслед бежал шакал,

но телегу не догнал.

 

Приобрёл богатый кот

персональный вертолёт

и гоняться стал ночами

за летучими мышами.

 

В жаркой Африке однажды

так жираф страдал от жажды,

что из речки – вот те на! –

выпил воду всю до дна.

 

Надоело бегать зайцу,

штангой он решил заняться,

и в лесу своем теперь

заяц самый сильный зверь.

 

Грозно выставив рога,

шла улитка на врага.

Бык бодаться с ней не стал –

забоялся и удрал.

 

Конь забрался на берёзу

и сорвал кобыле розу,

был как раз такой мороз,

что хорош для роста роз.

 

Пескари с недавних пор

в речке со́здали свой хор,

дирижировать, однако,

пригласили рыбы рака.

 

На ветвистый толстый сук

сел пузатый майский жук,

и под тяжестью жука

обломалась часть сука.

 

У медведя мёду в сито

было доверху налито,

а в корзине из лозы

борщ варился у козы.

 

Есть за тридевять земель

высоченнейшая ель,

до макушки этой ели

белка лезла две недели.

 

Ёж соседствовал с ершом,

жившим выше этажом.

На ежа того всегда

от ерша текла вода.

 

Опасавшийся простыть

в зоне вечной мерзлоты

кит по льдистой Арктике

плавал в тёплом ватнике.

 

В чаще дикая свинья

на сосне гнездо свила́

и растила в нём десяток

полосатых поросяток.

 

Взяв гитару и баян,

саксофон и барабан,

осьминог за четверых

мог один играть на них.

 

Слон пошёл на красный свет,

сбил его велосипед;

с переломом поясницы

оказался слон в больнице.

 

На границе службу нёс

до того способный пёс,

что стрелял из автомата

лучше всякого солдата.

 

Вызывала жаба зайца

с нею в беге состязаться,

и на финиш эта жаба

раньше зайца прибежала.

 

Разозлённая пчела

в рог ужалила козла.

Рог распух и так болел,

что козёл, как бык, ревел.

 

В столб ударился комар,

страшной силы был удар –

пополам сломался столб,

а летун расшиб весь лоб.

 

Бык, боксируя с жуком,

оказался слабаком:

был нокаут у быка,

а победа у жука.

 

С юга страус прилетел

и на дуб кормиться сел,

очень любит эта птица

желудями поживиться.

 

Голод чувствуя немалый,

волк наелся до отвала,

приготовив на обед

щи, омлет и винегрет.

 

Кот настолько был трусишкой,

что когда встречался с мышкой,

в страхе дрожь сдержать не мог

и пускался наутёк.

 

Есть коровы, что едят

не траву, а шоколад,

чтоб доярке дать потом

смесь какао с молоком.

 

По пустыне ёж бежал,

проглотил верблюд ежа

и ещё подумал как-то:

«Что за бегающий кактус?»

 

В огороде рос бурьян,

затерялся в нём баран,

и пока его нашли,

лето с осенью прошли.

 

Дятел, сидя на суку,

повторял «ку-ку, ку-ку»,

от кукушки же вокруг

разносился дробный стук.

 

По пру́ду три часа подряд

бил град размером с виноград,

и от проделанных им дыр

пруд ноздреватым стал, как сыр.

 

Мышка, кошка и собака

забрали́сь в машину рака,

и на пасеку за мёдом

он повёз их задним ходом.

 

То ли правда, то ли шутка,

утонула в речке утка

и упавшая с балкона

поломала хвост ворона.

 

Жарким летом, знойным днём

льдом покрыт был водоём,

на котором крокодил

рыбу в проруби удил.