Голос поэта
Не знаю даже, как, с чего начать?
Одно могу сказать: - жизнь не дается дважды,
Но то, что можно вечно жить, совсем не умирать,
Не понял сразу я, а только лишь однажды.
И множество тому на свете есть примеров.
Один из них - средь нас, он и сейчас живет,
Земляк, шахтер, поэт. Да, Коля Анциферов!
Так звали его в детстве, а не наоборот.
Обычный паренек, с обычных улиц узких,
Им видеть, испытать пришлось тяжелый час,
По простоте своей он говорит по-русски,
И пишет только правду про Донбасс.
Так вот, его перо, как шпага мушкетера,
Но первый им добытый черный хлеб,
Как говорит он сам, добыт горбом шахтера,
Тем более в свои еще семнадцать лет.
Со скромностью несет груз неподъемной славы,
И путь ему пробьет отбойный молоток,
Он в глубине - шахтер, а выходя из лавы,
Поэт и наш земляк, и просто свой браток.
И пусть он старше нас намного, на порядок,
Прочтешь его стихи - и сердце звонко бьет,
Звучат его слова с исписанных тетрадок,
И голос вновь звучит, а значит он живет!
Одно могу сказать: - жизнь не дается дважды,
Но то, что можно вечно жить, совсем не умирать,
Не понял сразу я, а только лишь однажды.
И множество тому на свете есть примеров.
Один из них - средь нас, он и сейчас живет,
Земляк, шахтер, поэт. Да, Коля Анциферов!
Так звали его в детстве, а не наоборот.
Обычный паренек, с обычных улиц узких,
Им видеть, испытать пришлось тяжелый час,
По простоте своей он говорит по-русски,
И пишет только правду про Донбасс.
Так вот, его перо, как шпага мушкетера,
Но первый им добытый черный хлеб,
Как говорит он сам, добыт горбом шахтера,
Тем более в свои еще семнадцать лет.
Со скромностью несет груз неподъемной славы,
И путь ему пробьет отбойный молоток,
Он в глубине - шахтер, а выходя из лавы,
Поэт и наш земляк, и просто свой браток.
И пусть он старше нас намного, на порядок,
Прочтешь его стихи - и сердце звонко бьет,
Звучат его слова с исписанных тетрадок,
И голос вновь звучит, а значит он живет!
Не знаю даже, как, с чего начать?
Одно могу сказать: - жизнь не дается дважды,
Но то, что можно вечно жить, совсем не умирать,
Не понял сразу я, а только лишь однажды.
И множество тому на свете есть примеров.
Один из них - средь нас, он и сейчас живет,
Земляк, шахтер, поэт. Да, Коля Анциферов!
Так звали его в детстве, а не наоборот.
Обычный паренек, с обычных улиц узких,
Им видеть, испытать пришлось тяжелый час,
По простоте своей он говорит по-русски,
И пишет только правду про Донбасс.
Так вот, его перо, как шпага мушкетера,
Но первый им добытый черный хлеб,
Как говорит он сам, добыт горбом шахтера,
Тем более в свои еще семнадцать лет.
Со скромностью несет груз неподъемной славы,
И путь ему пробьет отбойный молоток,
Он в глубине - шахтер, а выходя из лавы,
Поэт и наш земляк, и просто свой браток.
И пусть он старше нас намного, на порядок,
Прочтешь его стихи - и сердце звонко бьет,
Звучат его слова с исписанных тетрадок,
И голос вновь звучит, а значит он живет!
Одно могу сказать: - жизнь не дается дважды,
Но то, что можно вечно жить, совсем не умирать,
Не понял сразу я, а только лишь однажды.
И множество тому на свете есть примеров.
Один из них - средь нас, он и сейчас живет,
Земляк, шахтер, поэт. Да, Коля Анциферов!
Так звали его в детстве, а не наоборот.
Обычный паренек, с обычных улиц узких,
Им видеть, испытать пришлось тяжелый час,
По простоте своей он говорит по-русски,
И пишет только правду про Донбасс.
Так вот, его перо, как шпага мушкетера,
Но первый им добытый черный хлеб,
Как говорит он сам, добыт горбом шахтера,
Тем более в свои еще семнадцать лет.
Со скромностью несет груз неподъемной славы,
И путь ему пробьет отбойный молоток,
Он в глубине - шахтер, а выходя из лавы,
Поэт и наш земляк, и просто свой браток.
И пусть он старше нас намного, на порядок,
Прочтешь его стихи - и сердце звонко бьет,
Звучат его слова с исписанных тетрадок,
И голос вновь звучит, а значит он живет!