Одиночество, дым сигарет и кофе.
Моя жизнь - это одиночество, дым сигарет
И кофе, много кофе.
Ты спросишь: зачем я так? - Ответа нет.
Катастрофе
В мире отдается много смысла,
Много ей приписано трактовок,
Но вот потухшим искрам
И потопшим мысам
Души
Остается лишь место татуировок,
Слабости, упрятанной во лжи
Самобичеванья.
Шрамы оставляют не страданья
А ножи,
Но моя кожа чиста
За исключением мимических морщин,
Смывает грязь вода,
А душу, наверное, джин.
Нет, не тот таинственный герой,
Что вылезает из кувшина,
Хотя, признаюсь, мне порой
Так хочется потискать
Этот дурацкий
Чайник Аладина,
Хотя бы миску.
Я слышу тишину балкона...
Ты скажешь в трубку: Цацки!
Второсортная Мадонна!
Но я не жду поклона
И оваций. Спустись ко мне по проводам
Со своего трона.
Но ты не веришь глупым рифмам и словам.
Я выключаю свет.
Бросаю трубку телефона.
Тебе здесь не было и нет.
Я в Петергофе:
Здесь - одиночество и дым от сигарет,
И кофе, много кофе.
04.12.15
И кофе, много кофе.
Ты спросишь: зачем я так? - Ответа нет.
Катастрофе
В мире отдается много смысла,
Много ей приписано трактовок,
Но вот потухшим искрам
И потопшим мысам
Души
Остается лишь место татуировок,
Слабости, упрятанной во лжи
Самобичеванья.
Шрамы оставляют не страданья
А ножи,
Но моя кожа чиста
За исключением мимических морщин,
Смывает грязь вода,
А душу, наверное, джин.
Нет, не тот таинственный герой,
Что вылезает из кувшина,
Хотя, признаюсь, мне порой
Так хочется потискать
Этот дурацкий
Чайник Аладина,
Хотя бы миску.
Я слышу тишину балкона...
Ты скажешь в трубку: Цацки!
Второсортная Мадонна!
Но я не жду поклона
И оваций. Спустись ко мне по проводам
Со своего трона.
Но ты не веришь глупым рифмам и словам.
Я выключаю свет.
Бросаю трубку телефона.
Тебе здесь не было и нет.
Я в Петергофе:
Здесь - одиночество и дым от сигарет,
И кофе, много кофе.
04.12.15