Любовный будуар!
Девчонкой худенькой в измятом платье,
Сандалии сняв к тебе сбежала.
Горело на груди распятие,
Кожу бледную мою обжигало.
Волновалась, кусала губы.
Поправляя измятый локон.
Водосточные грохотали трубы,
От дождей у разбитых окон.
Опускала опухшие веки.
В пальцах сжимая дрожь.
По волосам текли дождей - реки.
Нелепой девочки, зачем, сердце крадешь?
Тяжелые зачем сжимаешь скулы?
В прищуре глаз, в улыбке роковой!
У краешка стола на спинку стула.
От платья мятого повесишь пояс золотой.
И станешь целовать изящные запястья.
Растрепанную челку, узкий лоб.
Орлиными руками согреешь от ненастья.
Жемчужной кожи, чтоб не коснулся озноб.
В открытое окно закуришь сигарету.
Медный в портфель зашвырнешь портсигар.
Пожелтевшую пролистаешь газету.
Остался вместо любви - напудренный будуар!
Сандалии сняв к тебе сбежала.
Горело на груди распятие,
Кожу бледную мою обжигало.
Волновалась, кусала губы.
Поправляя измятый локон.
Водосточные грохотали трубы,
От дождей у разбитых окон.
Опускала опухшие веки.
В пальцах сжимая дрожь.
По волосам текли дождей - реки.
Нелепой девочки, зачем, сердце крадешь?
Тяжелые зачем сжимаешь скулы?
В прищуре глаз, в улыбке роковой!
У краешка стола на спинку стула.
От платья мятого повесишь пояс золотой.
И станешь целовать изящные запястья.
Растрепанную челку, узкий лоб.
Орлиными руками согреешь от ненастья.
Жемчужной кожи, чтоб не коснулся озноб.
В открытое окно закуришь сигарету.
Медный в портфель зашвырнешь портсигар.
Пожелтевшую пролистаешь газету.
Остался вместо любви - напудренный будуар!