ВОЗВРАЩЕНИЕ СВЕТЛАНЫ. Часть первая. 2.
2.
Светлана в спальне, но глаза открыты,
Лежит, бездумно глядя в потолок,
Давно одна – ужели позабыта?
И – болью мысль, пульсирует висок.
Вот так всегда, лишь стоит им расстаться,
Съедает червь Светлану изнутри.
Пытается весёлою казаться,
Но пламенем душа её горит.
Конечно, Николаю доверяет
И знает, что он предан только ей.
Но – служба, и Светлану оставляет.
Что ж: се ля ви Великих из князей.
А до неё порой доходят слухи,
Что больно вольнодумен Николай.
Она, смеясь: - Наверно, из-за скуки!
Пройдёт всё это, будто, невзначай.
Он хочет подавать уже в отставку –
К истории уж больно прикипел.
Накинула история удавку –
Об Александре он писать хотел.
О брате деда, что с Наполеоном
Вступал в сношения, потом и ратился’,
Что с головы того сорвал корону…
Вот этим Николай и занялся’.
Бездумно глядя? Мысли атакуют
Светлану. Окна спальни всё черней.
И голова болит, душа её тоскует.
Послышался вдруг шум из-за дверей.
В дверь спальни кто-то явственно скребётся,
И вот уже раздался тихий стук.
- Кого ещё несёт? Вставать придётся.
А, может, Николай явился вдруг?
Порывисто отбросив одеяло,
К дверям стремится Света босиком –
Давно уже гостей не привечала,
А тут ещё и в сумраке ночном.
Но темени Светлана не боится.
Вот дверь открыта – что же видит там?
Винсент улыбкой радостной лучится,
А рядом неразлучная мадам.
- Княгиня, я у Вас прошу прощенья
За этот столь негаданный визит.
Скажу одно: что это не виденье –
Пред Вами сам Ван Гог сейчас стоит.
- Светлана, мы с Винсентом так хотели
Увидеть Вас, стремились так давно.
И, наконец-то, вот не утерпели,
На сердце что-то стало так темно.
- Друзья мои, негаданно, нежданно!
Прошу вас, проходите же скорей! –
И за’ руки втянула их Светлана
В пределы спальной комнаты своей.
- Присаживайтесь. Я халат накину, -
Халат одела, в спальне свет зажгла.
Два стула ещё к столику придвинув,
Друзьям расположиться помогла.
- Ах, нет! На них вы только поглядите!
Я думала – ваш потерялся след.
А вы, вот, вдруг передо мной сидите –
И по прошествии уж стольких лет.
- Всё заняты чухонскими лесами,
Картины пишем. Иногда вдвоём, -
И, промокнув слезинки под глазами,
Мадам: - Хозяйство тихое ведём.
Ведь вы тогда пропали с Николаем,
То бишь, Великим князем. Где искать?
Конечно, вас прекрасно понимаем –
Не можете обычной парой стать.
- Поэтому он и построил виллу
На этих землях своего отца.
Меня уговорил сюда насилу
Он перебраться. Сам же без конца
Мотается и рвёт себя на части…
- Я слышал, что в отставку он подал?
- Улягутся ль бушующие страсти?
К истории себя он привязал.
В столице пропадает всё в архивах,
Во Францию податься вот хотел.
Его я знаю – он не из ленивых.
Но заменил любовь он кучей дел.
Уйти в отставку я его просила.
Япония предъявит скоро счёт –
Войну объявит нам, вот вражья сила!
Пусть мимо Николая всё пройдёт.
Пусть лучше уж копается в архивах
И пишет по истории труды,
Чем увязать ему в кровавых нивах,
Чем в бездну направлять свои следы.
Началом бурным этот век случится
И он перемешает всех и вся,
В историю он кровью просочится,
Беду и смерть с собою нам неся.
Недолго Николаю жить осталось,
Как, впрочем, всей его большой семье.
Любовь моя перерастает в жалость
И тонет где-то в невской полынье.
Я это вижу!.. О плохом не будем.
Скажу одно: пока его люблю.
Себя стараюсь вырвать я из буден,
Терпению учусь. Пока терплю.
А я сижу здесь, по нему скучаю,
Не знаю, чем тоску мне разогнать.
И от него лишь письма получаю –
По сотне раз могу я их читать.
По чести говоря, осточертело.
Но я люблю, и держит только то,
Что этого-то я ведь и хотела.
Но держит-то меня он здесь почто?
День ото дня его я ожидала,
Но занят он архивами опять.
- Как знали! Чтоб Светлана не скучала,
Решили мы Светлану повидать!
- Но как же вы меня здесь отыскали?
Не знали вы, что еду на Кавказ.
- Мы к бабушке с Горынычем смотали.
Бабуля вот и просветила нас.
Забыла, Света, что с кем поведёшься…
Она нам точно указала путь.
Надеется Яга, что ты вернёшься.
Всё ждёт тебя. Уж ты не обессудь.
И, кстати говоря, она считает –
Твоя душа по-прежнему черна.
Любовь пока тебя оберегает,
И потому, что слишком уж сильна.
Ты ведьмой быть, увы, не перестала.
Такой вот от неё тебе вердикт.
Она же с фрау душу вынимала,
Кроила и сшивала, говорит.
И потому душа твоя бессмертна.
Две чаши для неё сейчас готовь –
Какая перевесит чуть приметно –
Где ведовство, а, может, где любовь?
Моя мадам летает регулярно
На шабаши. А я, как подопрёт,
Ей Достаю охотников бездарных –
Пред дьяволом своим держать отчёт.
Пришлось мне и с неё писать картину.
А как ещё любовников достать?
Мадам, увы, уже им не по чину –
Их стал через картину доставлять.
- Тебя, Винсент, тогда я изучила,
И верю, что талант твой не угас.
Картину представляю, вражья сила, –
Частицу чёртову давно ты видишь в нас!
Ван Гог тобою был бы так доволен…
Но, чувствую, уже он превзойдён.
Давненько вышел ты за рамки роли –
И был бы он приятно удивлён.
- Мадам писать со мною пристрастилась –
Натурные эскизы хороши.
- Винсент, ну, что ты! Я уже смутилась.
Всё это лишь движения души.
Я не хочу быть чёрной стороною,
Пусть это и моя теперь стезя.
Хочу светиться солнцем я порою,
А не всегда по слякоти скользя…
Кикиморы нас, кстати, так просили
От них Светлане передать привет.
Перебивая, дружно голосили
О том, что помнят выход в высший свет.
- О фрау, что, бабуля поминала?
Наверное, меня во всём винит?
- О фрау-то как раз пока молчала.
Не знаю, может быть, она темнит?
Уверен я, прекрасно понимает,
Что было так судьбою суждено.
К тебе она приятственность питает.
- Я думала, бабуле всё равно.
Как славно, что вас всё-таки я вижу.
Винсент, мадам! Какие молодцы!
А Николай пускай идёт к Парижу!
Мы сами счастья своего творцы.
Как видите, уже я разрываюсь,
Душа моя мне знаки подаёт,
Что вопреки рассудку я пытаюсь
Остаться, хоть зовёт она в полёт.
Мадам уже сидит, как на иголках,
Винсент рукою бороду скребёт.
- Зачем, скажите, здесь сидеть без толку?
Надеюсь, что меня бабуля ждёт?
Мадам тут утвердительно кивает,
Винсент уже один прищурил глаз:
- Конечно, нас бабуля ожидает.
Но, если уж я прибыл на Кавказ,
Хотелось бы немного задержаться –
Такие виды где ещё найду?
Набросками хочу позаниматься.
- А что ещё ты мог иметь в виду?
И пусть в Светлане ведьма перевесит.
В чухонский лес я с вами улечу,
Оставлю воз свой гонора и спеси –
Я быть опять свободною хочу.
Ведь мы же не страдаем постоянством –
Пускай мужчин котами и зовут –
Нам, женщинам, свободного пространства,
Увы, но узы брака не несут.
И верностью немногие болеют –
Привязанностью больше дорожат.
За верность выдавать её умеют,
Глаза же вожделением горят.
Немногих назвала бы я святыми,
Любви одной себя кто посвятил,
Глядит на мир глазами голубыми,
Кому всегда один лишь образ мил.
Всю спальню нервно меряя шагами,
В порывах поправляя свой халат,
Светлана так и сыпала словами,
Пытаясь объяснить любви закат.
Светлана в спальне, но глаза открыты,
Лежит, бездумно глядя в потолок,
Давно одна – ужели позабыта?
И – болью мысль, пульсирует висок.
Вот так всегда, лишь стоит им расстаться,
Съедает червь Светлану изнутри.
Пытается весёлою казаться,
Но пламенем душа её горит.
Конечно, Николаю доверяет
И знает, что он предан только ей.
Но – служба, и Светлану оставляет.
Что ж: се ля ви Великих из князей.
А до неё порой доходят слухи,
Что больно вольнодумен Николай.
Она, смеясь: - Наверно, из-за скуки!
Пройдёт всё это, будто, невзначай.
Он хочет подавать уже в отставку –
К истории уж больно прикипел.
Накинула история удавку –
Об Александре он писать хотел.
О брате деда, что с Наполеоном
Вступал в сношения, потом и ратился’,
Что с головы того сорвал корону…
Вот этим Николай и занялся’.
Бездумно глядя? Мысли атакуют
Светлану. Окна спальни всё черней.
И голова болит, душа её тоскует.
Послышался вдруг шум из-за дверей.
В дверь спальни кто-то явственно скребётся,
И вот уже раздался тихий стук.
- Кого ещё несёт? Вставать придётся.
А, может, Николай явился вдруг?
Порывисто отбросив одеяло,
К дверям стремится Света босиком –
Давно уже гостей не привечала,
А тут ещё и в сумраке ночном.
Но темени Светлана не боится.
Вот дверь открыта – что же видит там?
Винсент улыбкой радостной лучится,
А рядом неразлучная мадам.
- Княгиня, я у Вас прошу прощенья
За этот столь негаданный визит.
Скажу одно: что это не виденье –
Пред Вами сам Ван Гог сейчас стоит.
- Светлана, мы с Винсентом так хотели
Увидеть Вас, стремились так давно.
И, наконец-то, вот не утерпели,
На сердце что-то стало так темно.
- Друзья мои, негаданно, нежданно!
Прошу вас, проходите же скорей! –
И за’ руки втянула их Светлана
В пределы спальной комнаты своей.
- Присаживайтесь. Я халат накину, -
Халат одела, в спальне свет зажгла.
Два стула ещё к столику придвинув,
Друзьям расположиться помогла.
- Ах, нет! На них вы только поглядите!
Я думала – ваш потерялся след.
А вы, вот, вдруг передо мной сидите –
И по прошествии уж стольких лет.
- Всё заняты чухонскими лесами,
Картины пишем. Иногда вдвоём, -
И, промокнув слезинки под глазами,
Мадам: - Хозяйство тихое ведём.
Ведь вы тогда пропали с Николаем,
То бишь, Великим князем. Где искать?
Конечно, вас прекрасно понимаем –
Не можете обычной парой стать.
- Поэтому он и построил виллу
На этих землях своего отца.
Меня уговорил сюда насилу
Он перебраться. Сам же без конца
Мотается и рвёт себя на части…
- Я слышал, что в отставку он подал?
- Улягутся ль бушующие страсти?
К истории себя он привязал.
В столице пропадает всё в архивах,
Во Францию податься вот хотел.
Его я знаю – он не из ленивых.
Но заменил любовь он кучей дел.
Уйти в отставку я его просила.
Япония предъявит скоро счёт –
Войну объявит нам, вот вражья сила!
Пусть мимо Николая всё пройдёт.
Пусть лучше уж копается в архивах
И пишет по истории труды,
Чем увязать ему в кровавых нивах,
Чем в бездну направлять свои следы.
Началом бурным этот век случится
И он перемешает всех и вся,
В историю он кровью просочится,
Беду и смерть с собою нам неся.
Недолго Николаю жить осталось,
Как, впрочем, всей его большой семье.
Любовь моя перерастает в жалость
И тонет где-то в невской полынье.
Я это вижу!.. О плохом не будем.
Скажу одно: пока его люблю.
Себя стараюсь вырвать я из буден,
Терпению учусь. Пока терплю.
А я сижу здесь, по нему скучаю,
Не знаю, чем тоску мне разогнать.
И от него лишь письма получаю –
По сотне раз могу я их читать.
По чести говоря, осточертело.
Но я люблю, и держит только то,
Что этого-то я ведь и хотела.
Но держит-то меня он здесь почто?
День ото дня его я ожидала,
Но занят он архивами опять.
- Как знали! Чтоб Светлана не скучала,
Решили мы Светлану повидать!
- Но как же вы меня здесь отыскали?
Не знали вы, что еду на Кавказ.
- Мы к бабушке с Горынычем смотали.
Бабуля вот и просветила нас.
Забыла, Света, что с кем поведёшься…
Она нам точно указала путь.
Надеется Яга, что ты вернёшься.
Всё ждёт тебя. Уж ты не обессудь.
И, кстати говоря, она считает –
Твоя душа по-прежнему черна.
Любовь пока тебя оберегает,
И потому, что слишком уж сильна.
Ты ведьмой быть, увы, не перестала.
Такой вот от неё тебе вердикт.
Она же с фрау душу вынимала,
Кроила и сшивала, говорит.
И потому душа твоя бессмертна.
Две чаши для неё сейчас готовь –
Какая перевесит чуть приметно –
Где ведовство, а, может, где любовь?
Моя мадам летает регулярно
На шабаши. А я, как подопрёт,
Ей Достаю охотников бездарных –
Пред дьяволом своим держать отчёт.
Пришлось мне и с неё писать картину.
А как ещё любовников достать?
Мадам, увы, уже им не по чину –
Их стал через картину доставлять.
- Тебя, Винсент, тогда я изучила,
И верю, что талант твой не угас.
Картину представляю, вражья сила, –
Частицу чёртову давно ты видишь в нас!
Ван Гог тобою был бы так доволен…
Но, чувствую, уже он превзойдён.
Давненько вышел ты за рамки роли –
И был бы он приятно удивлён.
- Мадам писать со мною пристрастилась –
Натурные эскизы хороши.
- Винсент, ну, что ты! Я уже смутилась.
Всё это лишь движения души.
Я не хочу быть чёрной стороною,
Пусть это и моя теперь стезя.
Хочу светиться солнцем я порою,
А не всегда по слякоти скользя…
Кикиморы нас, кстати, так просили
От них Светлане передать привет.
Перебивая, дружно голосили
О том, что помнят выход в высший свет.
- О фрау, что, бабуля поминала?
Наверное, меня во всём винит?
- О фрау-то как раз пока молчала.
Не знаю, может быть, она темнит?
Уверен я, прекрасно понимает,
Что было так судьбою суждено.
К тебе она приятственность питает.
- Я думала, бабуле всё равно.
Как славно, что вас всё-таки я вижу.
Винсент, мадам! Какие молодцы!
А Николай пускай идёт к Парижу!
Мы сами счастья своего творцы.
Как видите, уже я разрываюсь,
Душа моя мне знаки подаёт,
Что вопреки рассудку я пытаюсь
Остаться, хоть зовёт она в полёт.
Мадам уже сидит, как на иголках,
Винсент рукою бороду скребёт.
- Зачем, скажите, здесь сидеть без толку?
Надеюсь, что меня бабуля ждёт?
Мадам тут утвердительно кивает,
Винсент уже один прищурил глаз:
- Конечно, нас бабуля ожидает.
Но, если уж я прибыл на Кавказ,
Хотелось бы немного задержаться –
Такие виды где ещё найду?
Набросками хочу позаниматься.
- А что ещё ты мог иметь в виду?
И пусть в Светлане ведьма перевесит.
В чухонский лес я с вами улечу,
Оставлю воз свой гонора и спеси –
Я быть опять свободною хочу.
Ведь мы же не страдаем постоянством –
Пускай мужчин котами и зовут –
Нам, женщинам, свободного пространства,
Увы, но узы брака не несут.
И верностью немногие болеют –
Привязанностью больше дорожат.
За верность выдавать её умеют,
Глаза же вожделением горят.
Немногих назвала бы я святыми,
Любви одной себя кто посвятил,
Глядит на мир глазами голубыми,
Кому всегда один лишь образ мил.
Всю спальню нервно меряя шагами,
В порывах поправляя свой халат,
Светлана так и сыпала словами,
Пытаясь объяснить любви закат.
