За что
Зачем мужи мы допустили это?
Зачем служить им вновь пришлось?
В косынке белой крестик алым цветом,
Для всех Сестра, так в милосердьи повелось.
Им не понять; за что утюжат «Градом»?
Страх не унять, заслышав гром ночной.
Цветущий Дон стал вдруг кромешным адом,
Стал полигон, наш край родной!
С картавым эр те, кто состряпал Украину.
Глухая гэ, как клин забит родне в венец,
Вложили, действия замедленного, мину,
Так Малорос стал вдруг Укрʹаинец.
Когда же Дон стекал по краю?
Когда ж не Русью стала русская земля?
Как вышло - НАТОвский сапог шагает
И топчет Русь, и роет танками её поля?
Как в балаклавах «ДЕМОНстранты»
Живьём сжигали защищавших избранную вами власть?
Как Малоросы дома стали «оккупанты»?
Не верю! Русь - и кучке нациков сдалась?
Одно лишь есть простое объяснение;
Ещё ни кто в открытом, рать, не побеждал бою!
Предательство - а пытки в искупление,
Кто не был с «Беркутом» в одном строю.
Зачем служить им вновь пришлось?
В косынке белой крестик алым цветом,
Для всех Сестра, так в милосердьи повелось.
Им не понять; за что утюжат «Градом»?
Страх не унять, заслышав гром ночной.
Цветущий Дон стал вдруг кромешным адом,
Стал полигон, наш край родной!
С картавым эр те, кто состряпал Украину.
Глухая гэ, как клин забит родне в венец,
Вложили, действия замедленного, мину,
Так Малорос стал вдруг Укрʹаинец.
Когда же Дон стекал по краю?
Когда ж не Русью стала русская земля?
Как вышло - НАТОвский сапог шагает
И топчет Русь, и роет танками её поля?
Как в балаклавах «ДЕМОНстранты»
Живьём сжигали защищавших избранную вами власть?
Как Малоросы дома стали «оккупанты»?
Не верю! Русь - и кучке нациков сдалась?
Одно лишь есть простое объяснение;
Ещё ни кто в открытом, рать, не побеждал бою!
Предательство - а пытки в искупление,
Кто не был с «Беркутом» в одном строю.