Сон
Ты явилась — не птицей, а словно птица,
сбившаяся с курса и решившая передохнуть на пути к югу,
которого нет.
Присела на знакомую ветку —
не по привычке ли?
Или инстинкту внемля,
что глубже памяти, старше жалости?
А может, мстя — не мне, а самой себе.
А я, оторвав взгляд от стены —
той карты трещин,
где когда-то копошились мысли, —
пополз к тебе, как жук по пожарищу.
Искал, где билось прежде что-то теплое,
но нашел лишь золу, что пахнет прошлым.
А платье твое —
алое, как рана на теле заката.
Не одежда, а участь:
падать медленно, как свет,
что не хочет покидать землю,
цепляется за выбоины в скалах,
за капли дождя.
Ткань струилась, открывая не тело,
а жажду твою — безжалостную, как почва,
что лопается, рождая росток.
Росток тот, может, и сгинет,
но земля все равно треснет —
по закону своему, не по нашей надежде.
Прости.
Я, видишь ли, с тех пор как узнал, что жить —
значит терять, полюбил увядание.
Оно честнее:
лист, падая, не врет.
А тишина меж губ — надежнее слов.
Уходи.
Или нет — останься.
Всё равно теперь это одно.
Пустота — она ведь не страшна.
Страшно, когда ждешь,
что в ней зазвучит хоть эхо,
а оно молчит,
как брошенный колодец.
