Лошадь (Читает Есения)
Аудиозапись
Тихим шагом шла лошадь с телегой
И жевала свои удила,
И была она в крапинах – пегой,
Её мать вот такой родила.
На опушке лесной задержалась,
Лишь сравнялась с кобылкой гнедой,
Жеребёнка увидев, заржала,
Вспомнив сразу себя молодой.
Пострелёнок на тоненьких ножках
Кобылицу хватал за сосцы,
Тут поблизости с краю сторожка…
Но ездок её взял под уздцы.
А у пегой старушки – кобылка
С жеребёнком стояла в глазах,
Снова хлыст ей попал по затылку
И она побрела вся в слезах.
Отчего-то в ушах зазвенело,
Боль пронзила её всю насквозь,
Как телега, она заскрипела,
А потом, как всегда, обошлось.
Ноги древние сильно болели,
Брюхо свисло, как будто мешок,
Никогда её в жизнь не жалели,
Но всему в этой жизни есть срок.
Для неё долгожданная радость,
Если б хлебушка дали кусок.
Неприглядная в немощи старость.
Впереди уже был хуторок.
Лошадь жалобно снова заржала,
Но опять ей достался удар
И она наконец замолчала,
Ведь ездок её выпустил пар.
Пятна пегие бурого цвета
Облепила столетняя грязь,
Худоба её, как у скелета,
Из глазниц боль с печалью мирясь.
Зубы съедены, уши повисли,
Засоренная грива в репьях,
Как и жизнь, невесёлые мысли,
Дни и ночи всё время в скорбях.
Вся спина её, стёртая холка
Среди вырванной шерсти из ран,
Эта лошадь трудилась, как пчёлка,
Но терпела насмешки сельчан.
С этой участью лошадь смирилась:
Вечный голод, побои, тычки.
Вот опять она остановилась,
Слыша ржанье коней у реки.
Там знакомый табун ей резвился,
Захотелось к ним на водопой,
Но ездок на неё разозлился
И погнал её прямо домой.
Было жарко, томительно, мухи
И садились на раны слепни,
Пусто было у лошади в брюхе,
Наконец она встала в тени.
Распрягать эту лошадь не стали
И не стали беднягу поить,
От неё люди сильно устали:
Хватит небо старухе коптить.
Кто –то вспомнил о ней лишь под вечер,
Сняли упряжь, она тут слабеть,
Отчего-то не стало ей легче –
Ей желали скорей околеть.
Ночь она не спала: думы, думы
Тяготили несчастной покой,
Ей казалось вокруг всё угрюмым
И гнала она мысли долой.
Лишь на миг в глубь времён провалилась
И привиделся ей жеребец,
Как она много раз жеребилась,
Как осталась одна наконец.
Снились дети её – жеребята,
Их потом разлучали навек
И смотрела она виновато,
Как детей отнимал человек.
Среди теми мерещились плети,
Ругань, окрики, визги и ор.
Разбудили её на рассвете,
К ней явился чуть свет живодёр.
