Двадцать лет без Родины живу...
Двадцать лет без Родины живу.
Двадцать лет безропотно тоскую.
Помня всё, что было наяву,
Я отныне боле не рискую.
С каждым днём всё ближе время «Ч»…
Вот-вот уж загрохочут сапоги.
Я впотьмах немало сжёг свечей,
Пред ликами, что святы и строги.
Не всегда, попутный ветер дул,
Непрочные срывая паруса.
Приносил то радость, то беду,
А то совсем, негаданно бросал,
В полный штиль на долгие года,
Мой характер, пробуя на прочность.
Вкруг меня стоячая вода, -
Якобы святая непорочность.
Двадцать лет уж, некуда пойти
Все двадцать лет меня никто не ждёт.
Был ли я пред выбором Пути,
И, мне навстречу, кто-нибудь идёт?
С каждым днём всё ближе время «Ч».
Я был убит на той чужой войне.
И, уже с рождения ничей…
Кто искренне заплачет обо мне?
5 января 2004 года.
Двадцать лет безропотно тоскую.
Помня всё, что было наяву,
Я отныне боле не рискую.
С каждым днём всё ближе время «Ч»…
Вот-вот уж загрохочут сапоги.
Я впотьмах немало сжёг свечей,
Пред ликами, что святы и строги.
Не всегда, попутный ветер дул,
Непрочные срывая паруса.
Приносил то радость, то беду,
А то совсем, негаданно бросал,
В полный штиль на долгие года,
Мой характер, пробуя на прочность.
Вкруг меня стоячая вода, -
Якобы святая непорочность.
Двадцать лет уж, некуда пойти
Все двадцать лет меня никто не ждёт.
Был ли я пред выбором Пути,
И, мне навстречу, кто-нибудь идёт?
С каждым днём всё ближе время «Ч».
Я был убит на той чужой войне.
И, уже с рождения ничей…
Кто искренне заплачет обо мне?
5 января 2004 года.