Стареющая кукла.
В пыльно-душный вагон метро,
вошла стареющая кукла.
В помадно-розовом пальто,
произведении винтажного искусства.
В цвет туфель сумки цвет,
продуман каждый штрих – претензий нет.
Но на щеках уже таится дряблость кожи,
и гипертония в виски стучится
как назойливый прохожий.
А мама говорила: “Доченька Инесса,
как в сказки мы читали, станешь ты принцессой”.
И все вязала огромные банты,
и поправляла в пышные юбки
вшитые атласные канты.
Первый принц - местный авторитет,
за воровство и разбой
в Матроской тишине провел он много лет.
Погиб, в боях, за право “крышевать”.
Сменил его
красавиц мужчина – народный депутат,
с утра до ночи, занятый делами
каких-то там палат.
Но взятка заставила его бежать.
На Кипр или в штатах?
Где его искать?
Принцесса осталась на бабах!
И вот спаситель! Нефтяник,
любитель жизни и моржи
и просто милый мальчик.
И между нами девочками –
неисправимый бабник.
В пыльно-душный вагон метро,
вошла стареющая кукла.
В помадно-розовом пальто,
произведении винтажного искусства.
вошла стареющая кукла.
В помадно-розовом пальто,
произведении винтажного искусства.
В цвет туфель сумки цвет,
продуман каждый штрих – претензий нет.
Но на щеках уже таится дряблость кожи,
и гипертония в виски стучится
как назойливый прохожий.
А мама говорила: “Доченька Инесса,
как в сказки мы читали, станешь ты принцессой”.
И все вязала огромные банты,
и поправляла в пышные юбки
вшитые атласные канты.
Первый принц - местный авторитет,
за воровство и разбой
в Матроской тишине провел он много лет.
Погиб, в боях, за право “крышевать”.
Сменил его
красавиц мужчина – народный депутат,
с утра до ночи, занятый делами
каких-то там палат.
Но взятка заставила его бежать.
На Кипр или в штатах?
Где его искать?
Принцесса осталась на бабах!
И вот спаситель! Нефтяник,
любитель жизни и моржи
и просто милый мальчик.
И между нами девочками –
неисправимый бабник.
В пыльно-душный вагон метро,
вошла стареющая кукла.
В помадно-розовом пальто,
произведении винтажного искусства.