Домовые Бродского

Арина Кинорина

...Кирочная, Моховая, Соляной переулок,

Полторы комнаты в Доме Мурузи.

Окна на Пестеля, книги, виньетки булок.

Скоро шестнадцать; характер требует кузни.

Старт – «Арсенал», фрезеровщик,

Морг – помощник прозектора.

Еврейская птица не ропщет –

Пыхтит пропаганда газетная.

…Истопником в котельной, матросом на маяке,

Белое море, Сибирь, Анабарский щит.

Ты не станешь поэтом, и чёрт знает кем,

Если выучишь польский или английский. Shit.

Нужно бежать за границу, здесь главное – самолёт.

А что же из Родины? Разве стихи Марианне.

И плечи обнимешь эти, и пустота поёт

Над пережёванной жвачкой переживаний.

Линия на ладони - кладбище Сан-Микеле,

Что-то из серии «отныне, вовеки и пресно».

Может, был хлеб единым, картошку с хамсой мы ели.

…Купила булку на Пестеля: с разрыхлителем теста.

...Почти зима. Расписание – то же:

утро – морщины, утюг для кожи,

зеркало для восхваления плоти,

Бродский Иосиф – кусаю локти,

чиркаю спичкой, газует чайник...

Почти зима снежит ключами:

ищет холсты и Папу Карло;

я не остыла, но вполнакала

как-то горю тем пламенем синим,

да коготки увязли в трясине,

фармацевтическом перегное:

кардиология, вес и апноэ –

лечатся долго скрабами кармы.

...Вечное утро. Проснулась как бы.

Тосты, овсянка. Голодного бунта

я избежала. Поела как будто,

глянула в окна – припудрены ветки.

Кинула в топку микстуру, таблетки.

Знаю, не любит он, не переносит

стоны и жалобы – Бродский Иосиф.

Глупо: жестокое, чёрствое некто

сеет печаль – многоплановый вектор

тем, кто обложен сурками повторов;

в год на семёрку – не знаю, в котором, –

тело безмолвное вывезут сани,

кончится время моих расписаний.

Холодно будет, мерзко и зябко,

зеркало скроет чёрная тряпка.

Всё венценосное гибнет по-скотски.

Микро-прогноз. Извините, Бродский.

...Ясно? Ещё бы!

В погожий день,

как божий день, ясно,

что масса людей –

ни рыба, ни мясо, –

гордится собой, идёт на забой

походкой старого мерина.

Здесь можно смеяться,

здесь нужно смеяться.

Уверенно.

Разорванный циферблат. Но

стрелкам снова на ось бы.

Он исполняет бесплатно

мечты, желания, просьбы.

Ласковый Кот Баюн:

вероятность исключается рецидива.

Я под маскою – подноготную

кровь разлила по жилам.

Видишь, сколько слов нацедила?

…Не высовывайся из окон.

Лежишь? Спокойно лежи.

Если б ты знал, как высок он,

отношений постельных режим.

Новая? Нет, не пашется,

в тренде старая борозда.

Ведь у Всевышнего – кашица:

то прощу, то воздам.

Но сколько той жизни? Долгий

путь – из абзаца в ПыСы.

Блудные не возвращаются боги,

ветренное – выгавкивают карманные псы.

Очереди косят очереди,

своих изобличают чужими.

Сомневаешься? Хочешь – иди.

Вот карта. С ней два товарища как-то

служили.

Жжение. Но пока – ни птиц,

ни зверей, – не перегореть.

Ангелы, апокалипсис,

целое, половина, треть,

смешение языков,

вавилонские башня, блудница,

ненависти грязный ком….

Никуда не годится:

вышел огромным стих.

Опускаем подробности,

делаем пышную шерсть,

смываем тушь и румяну.

...Утро, приблизительно – шесть.

Ну, мяу!