Фронтовая вьюга* (женщине- снайперу была подругой)
Пролог
КружИтся позёмка, беснуется вьюга.
В радость кому- то- пришла подруга.
Кому- то метель- просто горе- беда,
По- разному в жизни у всех всегда.
Фронтовая вьюга*
(женщине- снайперу была подругой)
Совсем нет настроения к друзьям идти.
Мне непогода не даёт в себя прийти-
О стёкла бьёт предновогодняя метель.
Для сна стелю себе холодную постель.
Взгляд за окно- а там в белёсой мути
Былое- прошлое "киношкой" вьюга крутит-
Война предстала, всё "живьём", как наяву-
Он машет мне рукой- через метель бегу.
Так близок год 42- ой (а был далёкий)
И капитан, кудрявый, молодой и ясноокий,
И Новый Год, и ёлки кутерьма- так зримо.
Признание его- "Война, но ты моя любимая!".
Война, а чувства жили. Друг друга мы любили.
"Зверья коричневого" вместе много перебили,
Сражались стойко, крепясь и верой, и надеждой-
"Фашист" сомкнёт навеки кровяные вежды
На этой вот земле, здесь пядь любая- наша.
В башку ему совсем напрасненько втемяшилось
Идти на нас, "поднявши меч", зря это сделал-
Незлобны мы, однако- есть и у терпения пределы.
Метель старайся, заметай души открывшуюся рану.
А в памяти пусть будет друг живой, не лик туманный.
Не лик туманный- из пурги, крутящейся метели,
Глаза живые на меня с любовью, нежно посмотрели.
Был 41-ый год. Декабрь-такой снежистый месяц.
К землянке по траншее шла. С ним встретилась.
Под вьюги плачущий и стонущий, протяжный вой
На воздух вышел покурить красавец молодой.
Потом не одного фашиста- снайпера умелого
Накрыла вьюга саваном пушистым, мягким, белым.
Он пулю получал через прицел и прямо в глаз-
Не успевая муттер вспомнить в свой последний час.
Зимние, студёные, пуржистые месяцы-
Свирепствуют вьюги, метели бесятся,
Но нам ничуточку они не стрАшны-
Фашистам мастерски "сносили башни"
В затишье вьюжное меткими выстрелами.
С "дубовыми" снайперами расправлялись быстренько.
Простые гансы сильно нас, до паники, боялись-
От "духов мщенья" пули им "наградой" доставались.
Вдобавок ко всему в лицо им била больно и упруго,
Помощница моя, "в иголках", русская подруга- вьюга-
От "ласки" "засыпал" фашист, сугробом становился-
К любимой гретхен, ждущей так его! не возвратился.
Счастливым был для нас 42- ой (тяжёлый год),
Но верили- победа будет наша, у рейхстага ждёт.
Сердечко для любви тогда и двери растворило,
Напарник для меня желанным стал и милым.
Листаю прошлого недавнего страницы,
С потерей милого всё не могу никак смириться-
Проклятая война, однако, жизнь своё брала-
Люблю его, родной- тогда внезапно поняла.
Крутись метель, быть может стихнет боль души
(Старайся- снегом белым, чистым запуржи),
Любимого ж не трогай, в памяти моей оставь-
Ему бы жить и жить, но крут у смерти нрав-
42- ой год. Медовый, сладостный, ужасный-
Мечты о жизни мирной с ним вдвоём- напрасны,
Природа ожила и, солнышку возрадуясь, цветёт,
А смерть осколками по площадям свирепо бьёт.
Не воет, не метёт метель, её давно уж нет,
На счастье на моё наложен минами запрет-
Осколки те в меня летели, успел, закрыл собой-
Вам пули будут, фрицы, а не истошный вой.
42- ой год. Цветущий, солнечный, зелёный май.
Его тащила, его просила, так умоляла:- "Не умирай!"-
И знала- подруге, колючей вьюге, мне не помочь-
Ещё по марту, спеша на север, умчалась прочь.
*-
Когда пурга ярилась, метель стонала, надсадно выла,
С любимым в паре я на "охоту" и выходила-
Резвилась вьюга, играла снегом, следы сметала-
В затишье счёт был у нас по фрицам совсем немалый.
** -
Даже характер "стойкий", "арийский", "нордический"
В зиму суровую, русскую немцу не помогал.
Очень боялся нас, призрачных духов метели мистической,
Трясся фашист на посту и в испуга рыдал.
*-
В память о Людмила Михайловне Павличенко,
Для фрицев стала непроходимой стенкой-
Личный счёт- за год 309 убитых фрицев
(героиней Отечества нужно гордиться).
Элеонора Рузвельт с ней дружила,
Словно родная мама её любила.
Л.Павличенко- первый гражданин Советский
(Людмиле, конечно же, было лестно),
Который побывал в Белом Доме,
Причём, на официальном приёме.
Здесь есть и художественное
(ну, так же можно).
