Она ярко так сияла...

Она ярко так сияла на полночных небесах,

и ведь искренне казалось - руку протянуть, да взять -

что уж проще, в самом деле, и цена невелика,

и могло ведь, и хотелось, только, видно, не судьба.

А казалось, что важнее ничего и не найти,

что сойдутся непременно наши где-то там пути,

откровение вселенной, квинтэссенция ее

обретёт в ней, несомненно, воплощение свое.

Но идти прямым маршрутом отчего-то не пришлось,

всё - окольною тропою, где нарочно не пойдёшь,

где частенько и не видно света ни одной из них,

где, к большому сожаленью, не возводят маяки.

Да, подобные блужданья оставляют в сердце след,

и теперь не поручиться, уж ли не был это бред,

приступ будничной горячки, помешательства порыв,

но в какое-то мгновенье мир как будто бы застыл.

И откуда появилась вдруг неистовая блажь?

Чёрт возьми, как это глупо! Пусть висит на небесах.

Ненароком обожжёшься, да и проку с неё - чуть,

а хлопот - не оберёшься. Обойдусь уж как-нибудь.

Вот и светит еле-еле - проще уж купить фонарь,

и не шлёпать в неизвестность, не пойми в какую даль.

Нет уж, дудки! Ну их, знаешь… Всё осталось позади.

Я почти не вспоминаю, через что пришлось пройти.

Я теперь совсем серьёзен, и мечтать мне недосуг -

изувечен, раскурочен грёз порочный, гиблый круг.

Что-то было. Несомненно. Что? Не знаю, и весь сказ.

Но с тех пор в ночное небо я не поднимаю глаз.