Поэма "Царская". 4 часть.

Елена Белогор

(Выходит потрясённый Автор)

АВТОР

Из всех ночей, тождественных бессмертью

И бесконечностью смыкающих пространства,-

Она одна! Как страж стоит – бессменный.

Багровый плащ её – кровавое убранство.

Чело высокое – венец нерукотворный.

В руках – Небесный скипетр и держава.

Зачем стоишь так зримо и упорно,

Могучий страж? Орлом стоишь стоглавым!

Пред очи наши – тягостным дознаньем.

Что ждёшь от нас? О чём трубишь как будто?

…И с тем усну, и с тем проснусь в сознанье:

Фальшивый час… и краденное утро.

(Звонок будильника, телефона и удар колокола звучат одновременно.)

Звонил телефон.

Так давно, что развился в голос…

Голос мой – мои слёзы и стон

Именем малых нас, сирых и голых.

Голос мой – покаянье и страх.

А в ответ как будто – я слышу – доносит

ся. И я снова и снова, не путаясь в номерах,

Набираю: один – девять – один – восемь,

Ноль – семь. - Всем! Всем! Всем! –

Один- девять – один – восемь, ноль – семь.

Голос мой – мои слёзы и стон

Именем малых нас, сирых и голых.

И звонит, и звонит, и звонит телефон, -

Во всю глубь и всю ширь! -

разрастаясь до маковок горних.

Как зову! Поднимая пылинок старинных прах.

И слышится что-то, похожее на шорохи просьб.

И я снова и снова, не путаясь в номерах,

Набираю: ноль-семь, один- девять – один – восемь.

(уже спокойно)

Номера знакомые,

не правда ли, современник?

Каждый мог бы набрать их,

совесть имея.

Немного таких, немного.

Большинство – бродит в забвении.

Тебя окликаю, тебя, племя младое,

Незнакомое, вылущенное из звеньев!

(Отчего –то всплыл, уж не для бОльшего лоска,

Незабвенный голос Владимира Маяковского?

А, может, это и не случайно?

Кайся, Владимир, кайся отчаянно!)

Нет, я не кичусь собой.

И упрёков не разбрасываю.

Я жалею, что в сердце моём без отклика

Растёт и крепнет,

столь необходимое и прекрасное,

Как воды утробные будущего отрока.

А я плачу, что он

Отплёвывается,

Что он отворачивается

и отнекивается.

А я шепчу ему: «Знаешь,

а души ловятся.

И поздно, поздно будет

Роптать на себя и гневаться».

П а у з а

А я на утренней молитве,

Раздирая

Покровы сна – греха отворотиться, -

«Царю Небесный…» в сумрак простираю

На многоликую Божницу.

Там Божья Матерь «Умиления» и Спасе.

Среди святых там Сергий и Пантелимоне.

И Серафим фигуркою из глины

Стоит на камне в вечной ипостаси.

И там…

Иов Многострадальный –

Бедный Царь наш

Великомученник в святом иконном Лике…

И там Ион Многострадальный –

Бедный Царь наш

Великомученник в святом иконном Лике…

О, как вдруг заиграли тень и блики

О, ожил взгляд Его, мерцая!

Уста зашевелились… Ветерок

В жилище залетел… нездешней гранью

Страницы трогает, воздушной ланью

Порхает и звенит по хрусталю…

Что? Что сказать Он хочет?!

(поворачивается к избе)

НИКОЛАЙ ВТОРОЙ

(Стоит на месте Николы Угодника, на крыше избы. Свет выхватывает Его облик из тьмы.)

"Я люблю…"

Бессмертья тайную природу

Являя, к Русскому Народу,

Глагол старинный, как янтарь,

Творя, я обращаюсь, Государь.

ОДА РУССКОМУ НАРОДУ

Люблю, - истерзанное сердце –

Люблю – стократно повторит.

И будет ждать, терпеть, надеяться,

Покуда вечность время чтит;

Покуда помню своё чадо –

Народ мой бедный! Жерло ада

Воочию увидел ты!

Смотрел, глазам своим не веря.

Открылись – и закрылись двери

И поглотили все мечты.

Но помню я твои молитвы,

Слёз горьких влажные следы;

И славный жар победной битвы –

И просьбу тихую: «Воды…»

И дух, и мощь средь сил природы…

Твои сыны! Твои походы!

Чрез одного – герой, смельчак!

Как мне забыть, тебя, мой Каппель

И верных сотни с тобой сабель,

Тебя, мой доблестный Колчак.

Но если вспомнить, сколь их было,

Сынов, родных своей земле,

Нашедших в ней свои могилы

В столь ранний срок… На их челе

Никто ни разу не заметил

Сомненья горестных отметин.

Сколь было их - не счесть! Не счесть!

Уж в том отрада и победа!

А перечесть их – минут лета…

Нет, сотни лет! - Числа им несть.

Всех вижу, помню, знаю даже:

Крестьян – свободных христиан,

Дворян в трёх соснах заплутавших,

И на крестах священный сан.

Провижу всех, кто друг, кто ворог,

Но во Христе не всяк ли дорог:

Свой, русский, росич, славянин.

Стою пред Спасом и Царицей

В молитве, здесь все ваши лица,

Передо мной. И все мы - перед Ним.

Григорий Новый, Иоанн

Кронштадтский – светочи средь мрака.

Как жалок мелочный обман.

И клеветы сплошной атака

Бессильна так… О, голос правды!

Земной не жаждущих награды

Всех тех, в чьих – истина – устах

Смеялась, гневалась и пела…

Взмывают крылья Птицы Белой,

И чернь сметает мощный взмах!

…О, братья, сестры, за той гранью,

Где жизнь и смерть, обнявшись, спят,

Где всё ещё дымятся раны

Смертельные, кровоточат,

За ней я вижу много новых

Кривых дорог, венцов терновых,

Героев… подвигов… идей…

Но участь русского народа

Не искупается под сводом

И новоявленных вождей.

Скорблю. Прощаю. Поимённо

За душу каждого молюсь!

Чтоб в руки взять Живым – знамёна

И русский меч с клеймом «За Русь».

За Убиенных Братьев! Боже,

Не дай им время подытожить,

Как «плод» смоковницы больной.

Вы два крыла мне – Т е и Э т и -

Креста в развилке двух столетий.

И вместе мы, и мы – одно.

Вот драгоценное единство,

Тот разлетевшийся сосуд,

Врагом сметаемый неистово,

С тем, что – вовек не соберут…

По черепицам, по осколкам

Мельчайшим каждый пусть – кто сколько –

Несите, чадо, к алтарю!

На укрепление – смешеньем,

Замесом новым, обоженьем –

В руцИ Небесному Царю.

Окончание следует.

Свидетельство о публикации №111100100332