Сказание о лицемерии
Когда-то жил на свете человек,
Уродливый такой, что даже страшно.
С тех пор прошел уже не первый век.
Когда на свет только появился,
Рыдала по ночам родная мать:
«Ну как таким ты страшным уродился?»
«Не нужно было мне тебя рожать».
И если он вдруг выходил из дома,
Все разбегались и кричали: «Эй, урод!»
Он с детства был косой с огромным носом,
Зубов кривых и желтых полон рот.
Но несмотря на все его проблемы,
Умел он всей душой своей любить.
Любил он всё: животных, солнце, небо,
Да только не любил он просто жить.
И к десяти годам он точно всё вдруг понял.
Не будет тех, кто сможет полюбить.
«Ну почему им не плевать на оболочку?»
«Я просто ведь хочу счастливо жить».
С тех пор в его душе засела злоба.
Погасла в его сердце доброта.
И он, бродя по свету, сделал маску,
Чтобы никто его не видел никогда.
Сделал вторую, третью, шестую.
Менял он их всегда, когда хотел.
Тогда его в народе и прозвали
Невиданным словечком — лицемер.
Да, лицемер, но вот одна загвоздка:
Какую маску он бы ни надел,
Внутри он был один, всегда такой же.
И быть никем другим он не хотел.
Он просто всех спокойно ненавидел.
Да ненавидел, но ведь это не скрывал.
А каждый, называвший лицемером,
Свои же маски часто столь менял.
Делали вид, что так добры и так любезны,
Но стоило им отойти назад,
Как тотчас становились все другими.
И грязью поливали всех подряд.
Тут лицемеру стало всё предельно ясно.
Ведь лицемер не он здесь, а они.
Снаружи столь прекрасны и чудесны,
Но полностью прогнившие внутри.
Сорвал с себя он маски. Бросил на земь.
И вдруг поджег их все на раз, два, три.
«Уж лучше буду страшным я снаружи,
Чем полностью прогнившим изнутри».
И вместе с этим черным мерзким дымом
Из сердца его вышла темнота.
Он вновь заметил солнце, небо, пташек.
И стало вдруг тепло, как никогда.
В его душе вновь расцвели былые чувства,
Что в детстве смогла ненависть убить.
И наплевав на все слова прохожих,
Теперь он любит просто, мирно жить.
