Клеопатра. Последняя ночь

Ирина Ханум

День близится к закату, солнце ленно,

Смыкает лепестки дворцовый лотос.

Фламинго смотрит томно и надменно,

И пахнет сладко ярко-жёлтый крокус.

А здесь, в гробнице, ничего не видно,

Удавом вечер вполз, скользя по плитам.

Для жизни дверь пока ещё открыта,

Царице затворить её обидно.

Не надышалась до сих пор любовью,

Хотелось снова страсти, ласк и неги.

Её любимый мёртв. А изголовье

Объято холодом. Свинцовы веки…

Яд поначалу жёг невыносимо,

Потом теплом покрыл её ключицы

И вниз по бёдрам плыл неудержимо.

Антоний грезился, детей их лица.

Жар разрывал, затем мороз корёжил,

Как будто нагишом пустили в стужу.

Сползла накидка с золотого ложа,

Смолистый ладан убаюкал душу.

А шпилька с ядом на полу лежала,

Ждала момента, чтоб опять вонзиться

Сначала в Хармион сакральным жалом,

Вселяя смерть в служанок по крупицам.

— Я поклялась, что уколюсь, не струшу, —

Она сказала, протыкая мякоть.

— Я тоже её волю не нарушу, —

Ирада ей в ответ и … стала плакать.

Вот яд в их венах … страх бежит по лицам,

Пунцовость губ, тепло, озноб и холод,

Всё так же быстро, как у их царицы.

Её убил властолюбивый голод.

Кувшинки, крокусы и лотос синий

Персты тянули к солнцу на рассвете.

Рим праздновал, на то была причина,

Египет заковав в тугие цепи...

Без Клеопатры.

12.10.2012 г.