Гром

Силён, горяч и верой-правдою служил,

всю жизнь я был неутомим в работе.

Но больше из меня не тянут жил.

Песнь лебединая к последней ноте -

 

придумал кто-то липовый вердикт.

А я б ушёл корректно, по-английски...

Ноздрями чую ветер впереди,

но тянут к мясорубке, на сосиски.

 

Я духом молод, свеж, ни дать, ни взять,

года не в счёт, зовусь не даром Громом.

Я ж с места рву в карьер и фору дать

желаю фаворитам с ипподрома.

 

Неважно, что из пегого стал сив,

что содраны давно с меня подковы;

Ведь кровь кипит и этим я красив,

осанка статная, ряды зубов суровы.

 

Каков скакун был под седлом! Эх, жизнь была!

Я вспоминаю с чувством мазохиста:

натяжкой рвали щёки удила,

и шпоры в бок, и всех сирен регистры.

 

Как люто землю рвал, когда толкал

её копытами, не чувствуя усталость;

я против часовой её вращал,

по крайней мере, мне так представлялось.

 

Я и сейчас, без малого труда,

возьму барьер, галопом путь неблизкий

враз одолею. Вам же, господа,

из Грома не обломятся сосиски.

_ _ _