Мой первый бой

Горечью терпкой, дым горло царапал,

Губы дрожали сжимая мундштук,

Глаза закрывая я с жизнью прощался,

- Готовьтесь ребята, - вскричал политрук.

 

Прочесть бы молитву, но мысли в тумане,

Натужной струною щиплет сердце в груди,

Друг Митька меня тихо в руку толкает,

- Ну, что брат, прорвемся, прорвемся, поди?

 

Ответить бы Митьке, что волненья напрасны,

Но камень огромный как будто внутри,

Хочу я сейчас от души разрыдаться,

И друга обняв, закричать: - Не умри!

 

- Ты чего такой бледный? – улыбается друг мой,

Пусть улыбка его слегка и горька,

Но ведь держится, держится Митька,

Хоть и дрожит на прикладе рука.

 

- Да, прорвемся, обязательно Митька, прорвемся,

Наконец прохрипел тяжело я в ответ.

И ударивший рядом снаряд разорвался,

Заслонив черным дымом вокруг белый свет.

 

В тот момент, в глазах Митькиных ясных,

Я увидел как накатилась слеза,

- Я уверен мой друг, что все не напрасно,

молвил шепотом Митька, обняв вдруг меня.

 

И как колокол звонкий, вскричал нам начальник,

Отправляя всех матом под пули врага,

Митьку жадно к себе прижимая,

Я простился с ним навсегда.

 

Как я встал из окопа и смешался со взводом,

Я не помню, такой вот был шок,

Только в памяти крики и стоны,

А потом меня кто-то несет.

 

Первый бой мой, стал и последним,

Но его мне хватило с полна,

Чтоб до последних моих дней мятежных,

Ночью снились мне Митьки глаза.