Есенину-129-99-03-10-2024

Как в чётках эпитеты Бога,

лет земных нанизан жемчуг –

Горошин девяносто девять.

От этого вовсе не легче.

Рожденье даёт начало –

по каким же веткам судьба?

Кульминацией будет Слово,

Ларчиком – просто строфа,

Смерть – воротами в вечность,

Ликом – миг красоты,

Маской – веселья беспечность,

Эгом – желанье любви.

Константиново – лоно природы

И, конечно же, много чтенья.

Быть родным значит народным,

Вырваться светом из тени.

А затем учиться в столицах.

В Петрограде чарующий Блок

И поэтов мелькают лица,

Этикет холоден, строг.

А в Москве на Тверском Анатолий,

Друг по жизни, Мариенгоф.

Хорошо, что любят Галина,Зинаида -

Есть от женщин московских прок.

Среди вин, папиросного дыма

Кто горланит частушки в Пегасе?

Двое в старинных цилиндрах

По бульвару бредут в ненастье.

А потом на Пречистенке в танце

Красным шлейфом кружит Айседора,

Заливая Серёжу шампанским,

Напоказ выставляя ноги.

Будь Америка или Европа,

Женщин надо порою бить –

От обиды ушла Айседора,

Исчерпав все остатки любви.

Где Серёжа - там стихи и драки,

Где Серёжа - там шум от проказ:

Тринадцать дел по хулиганству…

Манит поэта Кавказ.

Возможно, в поездке спасенье,

Птица счастья Гамаюн,

Платаны от зноя тенью,

Фонтаны украсят судьбу,

Розовый сад Саади,

Трель соловья и Шираз,

Шаганэ милая сзади –

танцует живот не раз.

Но рай исчезает так быстро:

Как к Моцарту, в чёрном плаще

Приходит заказчик, садится

С маской на синем лице.

Ганнушкин, может, поможет,

Рабство от вин удалив?

Поэт исписался, похоже, -

Слышен посмертный мотив.

В Питер бежать от смерти,

Судьбу пригласить в Англетер, -

Кто же всем этим вертит? –

спросил «монах-старовер»…