Дорога: на Донбасский юг
«Дорога: на Донбасский юг»
Артём Белозёров
Повесть
1
Тимофей Брусникин с дорожной сумкой в руке, открыв дверь, зашёл в свою квартиру. Почти три дня он ехал с Ямало-Ненецкого автономного округа в областной город Владимир вместе с двоюродным братом Эдуардом, оставшимся с женой и детьми в Татарстане; и с родным дядей Семёном Аркадьевичем.
У Тимофея начался его первый отпуск. На дворе заканчивался апрель 2007 года. Его Мама работала на Ямале, её отпуск начинался в июне.
Тимофей поставил сумку в прихожей. В однокомнатной квартире было почти темно. За окнами чуть светился пасмурный холодный апрельский день. Под балконом и во дворе всё ещё лежал нерастаявший снег. Дерево высокой берёзы даже ещё и не думало зеленеть. И леса на горизонте, за рекой Клязьмой, стояли сухим безлиственным зимним далёким частоколом, с вкраплениями неяркой зелени сосен.
Тимофей включил свет, умылся с дороги, разобрал сумку. Позвонил Маме, сходил через дорогу в магазин за продуктами для ужина, принял тёплую ванну. Тимофей договорился со своим дядей о том, что через три дня они поедут на Донбасс к Бабушке, опять своим ходом, на серебристом «Ниссане» Семёна Аркадьевича.
Тимофей так устал с дороги, что после ванны и ужина, разложив на кухне мягкий диван, лёг спать в 20:00 вечера. Он так устал и от работы на должности «подсобного рабочего» в доме культуры на Ямале, что весь следующий день после приезда проспал.
Во Владимире стояли холодные пасмурные дни и гулять по городу, как обычно, Тимофей не стал.
А в 5:00 утра 1-го мая он и его дядя выехали на Донбасс.
2
Поехали в сторону Москвы, сначала на запад, а после по объездным нешироким дорогам, не заезжая в столицу, свернули к Туле, на юг.
Выглянуло солнце. Начинались тёплые весенние дни начала мая. Перед Тулой многочисленные берёзовые рощи сверкали белизной своих пёстрых стволов под голубыми небесами в золотом сиянии солнечных лучей.
Ехали по Тульской области, миновав Подмосковье, через деревушки и маленькие городки. Областная Тула оставалась в стороне. Дорога шла всё южнее и южнее. Появился синий указатель с повёрнутой белой стрелкой «Ясная Поляна».
- Места графа Льва Николаевича Толстого, его знаменитое имение, где он написал свои бессмертные произведения. – Заметил Семён Аркадьевич.
- Да… - Ответил, вздохнув, почти безразличный, уставший Тимофей.
Работая с 21 ноября 2006 года до 26 апреля 2007 года, до своего первого отпуска в доме культуры, он отдавал почти все свои силы тяжёлой работе на должности «подсобного рабочего», имея высшее, историческое образование. В обязанности Тимофея входило: перенос различной мебели, мягкой: диванов, кресел; и не мягкой – «твёрдой»: шкафов, столов и стульев; уборка склада декораций, перенос стендов, щитов для концертов и мероприятий. Самой «творческой» работой являлась грунтовка белой краской этих самых щитов и стендов; или раскраска их в цвета флага России и Георгиевской Ленты к 9 Мая. Все силы уходили на тяжёлый труд, разгрузку-погрузку машин, выброс мусора; и всё вышеперечисленное; поэтому сил на домашнее личное творчество, на рисование пейзажей, на написание стихотворений и даже на чтение русской классической художественной литературы, как в былые годы, у Тимофея почти не оставалось. Он уставал физически, но душевной усталости от казённой работы у него тогда ещё не было. Ему было 23 года, и он только начинал свою трудовую деятельность. Чувства, что его силы, энергию высасывают представители системы, этой многомиллионной «Матрицы» начальников, руководителей и директоров всех уровней, в Тимофее тогда ещё не было. Но произведения Льва Толстого он в этот период привыкания к системному труду не читал и не перечитывал. Но он привык, с большим трудом, но привык. Хотя ему казалось, что он не пройдёт 2-х месячного испытательного срока и в декабре 2006 года, ещё до Новогодних «праздников» и «сказок» уволится на «все четыре стороны», не выдержав тоннаж новых газпромовских длинных и толстых красных ковровых торжественных дорожек. Но он не уволился в первые дни, а в Новогоднюю ночь с 31-го декабря 2006 на 1-ое января 2007 по приказу начальства дежурил в старом общежитии в целях предотвращения в нём возгорания и пожара. Дом культуры, на ряду с детскими садами, общежитиями, хозяйственной базой, был одним из объектов «Надымгазпрома» в Посёлке, где жил и работал Тимофей Брусникин.
3
И теперь, вымотанный работой, он тихо и депрессивно наслаждался своим первым отпуском, не перечитывая книг графа Льва Николаевича Толстого.
Тульские высокие берёзы стали постепенно, но всё чаще и чаще сменяться тульскими, пока ещё безлиственными дубами.
За Тульской областью начиналась Малая Родина ещё одного русского писателя-классика современника Льва Николаевича Толстого Ивана Сергеевича Тургенева. До его Родного сельца Спасское-Лутовиново оставалось 200 км, уже появились указатели.
- Скоро будет Родина Тургенева. Знаешь, племяш? – Весело спрашивал Семён Аркадьевич у полусонного Тимофея.
- Да, знаю… - Вяло ответил он дяде.
- У нас в каждой губернии классики рождаются! Во дела! – Веселился Семён Аркадьевич.
Ровные поля Тульской области, берёзовые рощи с вкраплениями сосен, елей и дубов сменялись бугорками, холмами и лесостепью Орловщины; а частные деревянные домики Центральной России чаще и чаще стали сменяться южными кирпичными с густыми яблоневыми, пока ещё редкими, грушевыми садами.
Орловская область славится своими яблоками. Сейчас, в начале мая, фруктовые деревья, облепленные цветочной завязью, вот-вот собирались расцвести. Свежая, ярко-зелёная трава, казалось, растёт на глазах, всё выше и выше, всё пышнее и пышнее. Дубов становилось всё больше, их деревья всё мощнее, появились дубовые высокие, густые рощи.
Тимофей смотрел в окно. То справа, то слева, словно быстро выскочив на сцену, как в его доме культуры артисты, появлялись пред взором Тимофея деревца юга: ясени, акации, пока невысокие тополя, мощные южные липы все в зеленовато-розовых сердечках почек начала мая.
4
Доехали до Спасского-Лутовиново Малой Родины Ивана Сергеевича Тургенева. Объезда не было, и дорога шла через городок. Почти типичный, с частным деревянным и кирпичным одноэтажным сектором и двухэтажными муниципальными домами из белого кирпича. На въезде в небольшом скверике путников встречал памятник Ивану Сергеевичу Тургеневу и Фёдору Михайловичу Достоевскому. Один из них сидел, а другой стоял, словно один читал свою новую художественную прозу, а другой его слушал.
Тимофей Брусникин не знал, приезжал ли Достоевский к Тургеневу в Спасское-Лутовиново, но знал, что они встречались в Петербурге и в Москве; и заграницей, то ли в Швейцарии, то ли во Франции, то ли в Пруссии, то ли в Австро-Венгрии. Отношения между ними были сложные. Достоевский считал Тургенева «либералом», а Тургенев Достоевского «реакционером». Но они были настоящими Поэтами, настоящими Художниками и уважали друг друга. Тургенев Достоевского за роман в письмах «Бедные люди», а Достоевский Тургенева за повесть «Записки охотника» и роман «Дворянское гнездо». Достоевский изобразил свет и мрак человеческой души, а Тургенев красоту природы. Тимофей смотрел на памятник двум великим русским писателям и ему захотелось прочесть ещё неизвестные и перечитать уже прочитанные их произведения.
5
Ехали по Орловской области. Слева и справа бежала бескрайняя степь, всё меньше росло лесов, степь бежала аж до Азовского и Чёрного морей. Позади остались большие города в вечерних лучах весеннего заходящего солнца. Гигантская 12-ти миллионная Москва-Столица. Её Центр: Московский Кремль с церквями и соборами, Колокольня Ивана Великого, Собор Василия Блаженного, Александровский сад, Красная Площадь, Кремлёвские Стены; Арбат, Патриаршие Пруды, Воробьёвы Горы, Останкино с Телебашней, Шаболовка, Сталинские высотки; районы Москвы, все её проспекты, улицы и парки, крыши всех её домов и зданий, освещёнными алыми лучами заходящего майского солнца, отразившегося в стёклах верхних этажей.
Москва давно осталась позади. Продолжалась Орловская область. Появился знак-поворот на столицу региона – город Орёл. Начинался вечер. Семён Аркадьевич и Тимофей решили поужинать в придорожном кафе.
6
Заказали борщ-свекольник с яйцом и майонезом, цыплёнка-табака с печёной картошкой, морковью и репчатым луком, всё с золотистой корочкой, с чесночным соусом, на десерт чёрный чай с пирожными-эклерами.
В дорогу решили купить напитков. В холодильнике Тимофей увидел 2-х литровую прозрачную бутылку британского напитка «Айрн-Брю» яркого-яркого морковно-мандаринового, с ярким розовым оттенком, цвета; сладкого вкуса, сильногазированного.
Как ни странно, но «Айрн-Брю» был связан с работой Тимофея Брусникина. Он работал со вторника до воскресенья; с 9:00 утра до 17:30 вечера, с 12:30 до 14:00 был обед. В воскресенье был короткий день: с 9:00 до 14:00, без обеда. В понедельник был один выходной. В воскресенье после 14:00 Тимофей из дома культуры шёл домой, через площадь у спортивного комплекса, мимо школы, через песочное футбольное поле, по центральной улице; по осеннему Посёлку, с жёлтыми, золотом горящими полу карликовыми берёзками, с низкими сизыми сплошными облаками, с сырам запахом грибов и ягод; или зимой – по сплошному бело-голубому снегу солнечным морозным днём. В 14:00 каждого воскресенья Тимофей выходил из дк уставшим за рабочую неделю, уставшим от переноса мебели, от декораций и их склада, от грунтовки краской щитов, от сцены и работы дворника.
Перед своим домом в конце «централки» (центральной улицы Посёлка) в магазинчике-вагончике из бежево-коричневого ламината-сайдинга Тимофей каждое воскресенье покупал 2-х литровую бутылку огненно-мандаринового безалкогольного «Айрн-Брю», зефир или пастилу в шоколаде, килограмма два – для Мамы и себя. Это стало традицией, так Тимофей Брусникин со своей Мамой отмечали каждое начало его выходного. Сладко и вкусно.
Яркий мандариновый «Айрн-Брю» на фоне голубого снега. Красивая живописная лирика.
7
Купив напитков в дорогу в магазине кафе Семён Аркадьевич и Тимофей поехали дальше.
Уже почти стемнело. На границе Орловской и Курской областей они решили остановить машину на обочине и вздремнуть часик-другой. Перед этим Тимофей вышел из «Ниссана» подышать свежим воздухом. Потемнело. На чистом безоблачном тёмно-синем небе зажглись многочисленные звёзды, засиял серп молодой луны. Справа и слева спала майская, ночная, зеленеющая травой и расцветающая дикими цветами, степь, холмистая, почти безлесная. Через степь текла узкая река с отражениями звёзд и луны. На её берегах зеленел молодой камыш в тусклом лунном свете. Тимофей помнил, что в Курской области течёт река Псёл. Но это, вероятно, был один из многочисленных притоков великого тихого Дона. Над верхушками травы порхали, собирающиеся на ночлег, степные птички. Луна поднималась всё выше и выше, а на западе, у линии горизонта, тускнела розовая полоска захода солнца. Перед Тимофеем лежала былинная земля древнерусской поэмы «Слово о полку Игореве»: «Княжьи стяги под Курском…», «Гуси-лебеди летят к Азовскому морю…» Постояв ещё несколько минут, Тимофей сел на переднее сидение рядом с уже спящим дядей, и тоже уснул.
8
В 3:00 часа утра в лобовое стекло автомобиля уже брызнули розово-алым первые лучи рассвета. Степь просыпалась. Семён Аркадьевич и Тимофей тоже проснулись. Умылись водой из реки и поехали дальше.
Начиналась Курская область, её холмы и курганы.
- Вот на этой земле, здесь, в степи и произошла Курская битва, Курская Дуга, летом 1943 года, этап Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, после Победы советских армий над фашистами в Сталинграде. Но гитлер всё ещё собирался от Курска идти опять на Москву, или удерживать занятые позиции! Ни пса у гитлера не вышло! И здесь его полчища были разгромлены Советской армией Сталина, Жукова, Рокоссовского, Рыбалко и всего советского народа. Здесь у деревни Прохоровка, скоро будет поворот на Прохоровское поле, были уничтожены фашистские танки… Можно заехать к Памятнику-Мемориалу, но нас Бабушка ждёт! Здесь под Курском немцы были окончательно остановлены; и начали драпать на запад, их фронт посыпался! – Началось освобождение. Взятие Берлина началось в Курской степи. –
Горячо рассказывал Семён Аркадьевич, а Тимофей внимательно его слушал, сожалея, что от тяжёлой физической работы в дк у него притупился интерес к русской истории и литературе, он даже почти перестал писать стихи, и когда его спрашивали: «Пишешь?» Он врал: «Пишу…»
В поселковой библиотеке он взял историческую книгу о Великой Отечественной войне: «От обороны Москвы до Курской Дуги», но так до конца её и не дочитал – не было сил, не хватало терпения и Тимофей об этом сожалел.
В Курской области начинали расцветать яблоневые сады. Начинался Большой Российский Юг. Тимофей смотрел на бескрайнюю степь, бегущую до Азовского и Чёрного морей, до гор Крыма и Кавказа и вспоминая историческую книгу «От обороны Москвы до Курской Дуги, понимал, что здесь бушевала Великая Отечественная война, в: Курской, Белгородской, Харьковской, Ростовской областях, на Донбассе, в Краснодарском крае, на Северном и Южном Кавказе. Степь горела: беженцы, фашистские оккупанты, советские освободители; разрушенные населённые пункты; их восстановление! А сейчас, в начале мая 2007 года мирная степь в утренних лучах огромного солнца. Яблоневый цвет. Пение утренних степных и садовых птиц, даже заглушающее звук работающего японского автомобильного двигателя.
9
Началась Белгородская область. Как по команде появились меловые кряжи и уступы, как белгородские чудо-богатыри, во все века охраняющие Русскую Землю от: печенегов, половцев, набегов крымского хана, науськанного турецким султаном, фашистов и прочей заморской сволочи прошлого и будущего!
Здесь проходила засечная черта, создавать которую начал царь Иван Грозный, присоединивший Казань и Астрахань, чтобы они не стали регионами Османской империи турок. На присоединение Крыма у Грозного не хватило сил: тогда, в 16 веке.
В Белгородской области уже во всю цвели фруктовые сады в розово-молочной сказочной пелене. Золотые пчёлки залетали даже в салон едущего автомобиля. Был солнечный тёплый майский цветущий день. Точнее, утро, которое ещё не завершилось. И омрачал эту идиллию неприятный факт того, что скоро будет российско-украинская граница и «незалежная» таможня, которую нужно будет проезжать-проходить.
Об этом и писать-то не хочется, о наглых «незалежных» таможенных работниках, с таким выражением их глаз и лиц, что им почему-то все должны, все российские граждане и Россия им должны. Не хочется писать об этой гнилой системе-идеологии «незалежная украинская республика», любящей хапать чужое и наживаться на чужом!
петлюры – 1918 год, бандеры – 1941 год. Сейчас шёл 2007 год. В Киеве сидели на натовских штыках новые петлюры и новые бандеры, похлеще своих «батькИв»!
А в Донецке, тогда в 2007 году, никто не говорил о том, что жители Донецкой области – русские, а Донбасс – регион России. Они шли голосовать за януковича, надеясь на «евросоюз»! И всё ещё мечтая о нём!
Семён Аркадьевич и Тимофей «успешно» прошли «незалежный» таможенный «досмотр», похожий на обыск, потратив на рутинную процедуру больше трёх часов и поехали дальше.
Началась русская Харьковская область. Утро прошло, украденное «незалежными» таможенными бюрократами. Шла вторая половина дня. В садах и посадках цвели харьковские абрикосы. Они цвели, но не вызревали, как абрикосы Донбасса. Цвела харьковская степь, зеленел молодой вереск.
10
За пограничным пунктом началась прямая дорога до Славянска Донецкой области. Через 3 часа Семён Аркадьевич и Тимофей приехали к Бабушке. Она жила в пригороде Славянска. Повернув с харьковской трассы, поехали через город, через солёные зеркала-озёра Славкурорта, через центр под вечереющим сиреневым небом.
Въехали в посёлок. Хребет Карачун, телевизионная вышка слева на степном холме. Две меловые горы на горизонте. И не доезжая до них – дом! Бабушка, вышедшая за калитку встречать сына и внука. Вышли из машины. Встретились. Обнялись. Поцеловались. Пошли во двор с цветущим бело-розовым садом и алыми тюльпанами. Вошли в дом.
Приехали на Донбасский юг. В Славянске он только начинался, продолжаясь в Краматорске, Константиновке, Горловке, заканчиваясь в Мариуполе у самого Азовского моря. Да и в Мариуполе Донбасский юг не заканчивался, просто становился Запорожской областью, южным бархатно-синим течением великой русской реки Днепр, то бледно-голубым, то бежевым Азовским морем Бердянска и Мелитополя – тёплым весенним, с цветущими майскими садами и лесами на его берегах – Лукоморьем из бессмертной поэмы «Руслан и Людмила» русского поэта Александра Сергеевича Пушкина:
«У Лукоморья дуб зелёный,
Златая цепь на дубе том,
И днём, и ночью кот учёный
Всё ходит пО цепи кругом…»
4 июля – 12 августа 2024 года – рукопись; 6-20 сентября 2024 года – печать
Конец повести
