Осень прохудилась в твоих башмаках

Анатолию Маковскому

 

Осень прохудилась в твоих башмаках,

голова забулькала песней на губах.

Контролер защелкнет синенький билет,

лампочка согреет, тихий полубред.

 

А потом бегом проскачет электрички тормоза,

пробежав газетный почерк от вокзалов за леса,

где клюют стихи в тетрадках птицы, осень распродав,

на березы и на грядки, и на серенький состав.

 

Плакали подошвы, чавкала родня,

рядом на подножке прыгал с тобой я,

и какой-то парень, точно бывший зек,

на гитаре бросит старенький куплет.

 

Ты пройдешь, оставив память беспорточным воробьем

замы, завы, графоманы пусть расстанутся рублем.

Простофилей жизнь внимаешь у чужих дворов, ворот,

и за окнами трамвая догоняет стих твой рот.

 

Вот ласковый товарищ по прозванью мент,

в сапогах заварен чай-эксперимент,

бродит за редакцией серый самосвал,

и среди акаций плачет голова.

 

Ты пройдешь, оставив строчки там, где прочерк у людей,

подождет пускай твой кучер у дворовых голубей,

дальше светлые поляны у подножия цветов,

и завядшие погоны проверяльщиков-богов.

 

1987