Синеглазка
Кап… кап… кап…
Головокружение утихло, и мне, наконец, удалось сфокусировать взгляд.
Комната, где я оказалась, давила кажущейся стерильной чистотой. Окна были занавешены. Полинявшие от времени и частых стирок занавески свободно пропускали сумеречный свет. Под действием сквозняка лучи искажённо проецировались на видимую поверхность. Реальность всё больше напоминала сюр.
После тщетных попыток вспомнить своё имя, дату, день недели снова принималась считать капли в чашке системы:
двенадцать… двадцать четыре… сорок восемь…
На сорок девятой капле веки закрывались. Пребывая в состоянии полудрёмы, пятидесятую мозг считывал по инерции. Мысли тяжелели, обрывались. Вяло трепыхаясь, вязли в сером веществе.
А в подсознании вновь слышался детский топот…
По узкой тропинке стремглав неслась хрупкая девочка. Густая мокрая трава мешалась, сбивая с ног. Она падала, обдирала колени до крови. Тут же вставала и продолжала бег. Девочку преследовала пожилая женщина. Костюмчик в полоску туго обтягивал дородное тело, крашеные волосы были собраны в высокую причёску, а скрюченные подагрой пальцы чудом удерживали тонкий мундштук с тлеющей сигаретой. Иногда преследовавшая девочку женщина оказывалась к ней очень близко. Казалось, ещё миг и жертва будет настигнута.
Девочка изо всех сил отрывалась и бежала дальше. В какой-то момент женщина всё же догнала её и концом мундштука многократно коснулась кистей рук. На месте соприкосновения появились пигментные пятна. Девочка состарилась.
***
Кап… кап… кап…
Кто-то раздвинул занавески. Свет больно ударял по глазам, я продолжала считать — двенадцать… двадцать четыре…
Зашедшая в палату медсестра отвлекла от действа. Молча проверила капельницу, впрыснула в физраствор очередное лекарство и удалилась.
Постеснялась спросить своё имя.
…сорок восемь… сорок девять…
На этот раз мыслям завязнуть не дало шварканье швабры.
— Сколько тебе лет? — пожилая санитарка разогнула спину, вытерла рукавом пот со лба и с интересом уставилась на меня.
— Двадцать… — ответила с лёгкой заминкой
— Замужем? —
— Нет.
— Почему?
Вопрос озадачил. Пожала плечами, посмотрела на свои руки. Обручального кольца не было, пятен тоже:
— Не зовут, — больше вопросов не последовало. Шварканье продолжилось в коридоре.
Ночью проснулась от противного писка. Было такое чувство, что рядом пронеслась крысиная орда. Утешало лишь то, что койка была высокой, и грызунов моя залатанная тушка не интересовала.
Сна не было ни в одном глазу.
Утро началось с новой капели и пересменки, такой же шумной, как ночное нашествие.
— Повезло ей! Ещё пару часов, лишилась бы не только аппендикса…
***
Вспомнилось.
— Принцесса!.. посмотри на меня!..
Неужели сам принц пришёл меня спасти? На радостях открыла глаза.
— О! Синеглазка к нам пожаловала! — надо мной стоял бородатый мужчина в белом халате и улыбался. — Снова!
— Сам такой! — обиделась на подколку и собралась было слезть со смотрового стола, но ойкнула от рези в боку…
— Не так быстро, — хирург осторожно уложил меня обратно, — если не хочешь, чтобы тебя прооперировали.
Никогда не хотела. Легла и сразу отключилась.
Во сне за мной гналась женщина и норовила уколоть мундштуком. В какой-то момент ей это удалось. На месте уколов появились пигментные пятна. Я состарилась.
Мама тогда не поверила моим словам, дескать, богатое воображение. Больше говорила о вреде курения, о какой-то минздраве, а вот о вредной тётке — ни слова.
***
Она исчезла в тот год, когда меня наконец прооперировали и я оказалась в реанимации. Тогда я изловчилась и отобрала мундштук…
