Незнакомке с портрета времён Аркадии

Невинности улыбка, глаз сиянье,

Едва заметной родинкой укор

Любви изящной – словно оправданье

Пиита хрупкого, – всегда смущенный взор

И этот столь желанный разговор,

Похожий больше на души терзанья –

Любви стенанье, что ведёт свой спор

С Амуром хитрым, жаждущим признанья!

 

Весёлой юности глаза твои полны,

Ланиты нежные и уст весёлый трепет –

Кто вправе их лобзать, чтобы вины

Не чувствовать? А сей невинный лепет,

Что источает легкость, коей светит

Душа твоя в объятьях тишины?

Он образ твой навек строфой отметит

И песней пропоёт в лучах луны!

 

Бежит греха изяществом лозы

Твой образ, так, как будто на иконе

Изображён, и сладостью росы –

Моя любовь, что держишь ты в ладони, –

Та роза белая, которой все в поклоне

Поют любовь, как ветер для весны

Несёт дожди и сладость в страстном стоне

Света, рождённого из первобытной тьмы!

 

Пиит хмельной, Аркадию прославив,

Тебя в неё пастушкой поселив,

Как будто дланью трепетной разгладив

На струнах лютни солнечный мотив,

Спешил к тебе, как Фавн! Так ретив,

Преследуя тебя в любви и сладив

Беспечности святой строку, решил

Искать всегда тебя по всей Элладе!

 

Как Пан Сирингой юной околдован,

Спешил за ней, не ведая дорог,

Так вдохновлен пиит, тобой взволнован,

А был когда-то неприступно строг.

Но ныне, как любовью занемог,

Спешит испить твой взор до дна, что полон

Ласки Венеры! Ах, каков порок –

Любовью породить преступный слог!

 

Картина: Джон Уильям Годвард (1861-1922) - Сладкие мечты, 1904.