Утро

Небес лазори помраченны
Румянит тихая заря;
Огнем и светом насыщенны
Кони вывозят дней царя.
Бледнеют ночи кровы темны;
Морфей во пропасти подземны
Уносит грезы и мечты;
Главу его венчают маки,
Ему всед идут сны и мраки
И наступают суеты.

Орел, любимец гордый грома,
Свой к небу правит быстр полет;
Он, кажется, достигнет дома,
Отколь исходит солнца свет.
На нивах перепел стенящий,
На сучья соловей гремящий
Супруг своих к себе зовут,
Восходом солнца восхищенны.
Цветы и травы оживленны
Приятну утра росу пьют.

Пастух, подъят с утра зарею,
Младой пастушки во очах
Зря ясно, как любим он ею,
Чтоб то же видеть на лугах,
Спешит то ней… Она вздыхает,
На волю ветрам распускает
Нежнейши мягка льна власы.
Зефиры оными играют,
То прячут, то опять являют
Сокровища ее красы.

Натура в ризе испещренной
Любяща нежну простоту,
С ее красой неухищренной
Свою мешает красоту.
В лугах, цветущих близко стада,
Пастушку ждет ее отрада;
С журчаньем чистого ручья
Пастух свой голос съединяет,
Цветов венками украшает
В ней прелесть жизни своея.

Среди кустов, в тени зеленой
Любовь утехам ставит трон,
От естества не удаленный
Им пишет счастие закон.
Всегда желания их с ними,
Довольны участьми своими
И только счастливы собой,
Собой вселенну заменяют,
Того блаженством не считают
Чего им не дано судьбой.

К водам и чистым, и прозрачным
На брег, усыпанный песком,
К ловитвам тамо рыб удачным
Идет надежда с рыбаком.
Зефиром зыблемая уда
Манит рыб жадных отовсюда,
И, тягость ощутив, рука
Весельем душу восхищает;
Дрожанью уды отвечает
Дрожанье сердца рыбака.

Почтенн питатель смертных рода
Ко желтым пажитям спешит;
Чтя труд его, сама природа
Согбенны класы золотит.
Он смертным жизнь с полей сбирает
И униженье презирает,
Чем пышность гордая претит
Его полезнейшей заботе;
В священной рук его работе
Блаженство мира состоит.

Как солнце из-за гор выходит
Вам, пастыри, сиять с небес,
В селеньях ваших не находит
Ни страшных горестей, ни слез
Меж вами игры лишь и смехи
И самы чистые утехи;
Всяк час свирелей слышен глас
И видны граций нежны пляски;
Приятства ваши все без маски,
Натура гонит лесть от вас.

Но, ах! в обитель позлащенну,
Где пагуб нам течет река,
Природу где уничиженну
Терзает гордости рука
И где величие уныло
Стенет, само себе постыло,
Выводит скорбный день заря:
Там пений радостных не слышно,
С одра златого роскошь пышно
Встает, в полудни утро зря.

Лучами света устрашенный,
Скупой бледнеет на одре,
С покоем страхом разлученный
Спешит искать души в сребре.
Страшась сокровищ похищенья,
Страшится собственна движенья.
Заклепы твердые открыв,
Свое он злато видит цело, —
Но время смерти уж приспело,
Всё тратит, став неволей чив.

Раб счастья выю уклоняет
Пред алтарем, где истукан
Честей под игом воздыхает,
Своим величием попран,
Он в низостях так тверд, как камень;
Он, жадности сердечной пламень
Завесой тщася льсти закрыть,
Явит в досаде смертной радость…
Несчастный! вся его в том сладость,
Что только хочет счастлив быть.

Зараз своих увялость видя,
Жена, привыкшая прельщать,
Дневного света ненавидя,
Не может горести вмещать.
Бодрит свое уныло чувство,
Рукою хитрости искусство
Ей пишет на лице красы,
Бесчиньем взор ее пылает
И юношество привлекает
Губить дражайшие часы.

В сени священна правды храма
Какая скорпия ползет?
Весов из чаши, полной срама,
Она невинных слезы пьет;
Законов в кривизнах вияся,
Сия змия, шипя, клубяся,
Всем очи пестротой мрачит.
То лакомство, взяв правды виды,
Во имя праздныя Фемиды
Кривыми толками звучит.

Для должности и славы мертвы,
Какие тени там сидят?
Своей прегнусной страсти жертвы
В порочном бденьи дни губят.
Фортуна, в выборах слепая,
Бумагой их судьбу бросая,
Из них невиннейших разит;
Игрою скрыв щедроты льстивы,
Как сфинкс, опустошавший Фивы,
Гаданьем к гибели манит.

Во оном сонме смертных бледных,
Друзей, ведущих вечну прю,
Себе и обществу зловредных,
Каких страшилищей я зрю?
Отчаяние там скрежещет
И ярость пылки взоры мещет,
Нет жалости и чести нет;
Корысть и алчность ими правит.
Коварство люты сети ставит
И златом к бедности влечет.

Скрывая пропасти цветами,
Се како смертные текут
К погибели, котору сами
Себе в безумии плетут!
Сребро им очи ослепляет,
Их гордость в узы уловляет;
Невольники своих страстей
Одну тень счастия хватают,
О камень ногу претыкают,
Свратясь невинности с путей.
Блажен, кто, сам собой владея,
В средине шума бурь мирских
Пристанище в себе имея,
Возможет, презирая их,
Чуждатися пороков лести.
Все мира пышны знаки чести
В очах премудрости прямой —
Прельщение умов незрелых,
Игра младенцев престарелых,
Отрада слабости одной.