Из цикла «Зимние сонеты»
1
Скрипят полозья. Светел мёртвый снег.
Волшебно лес торжественный заснежен.
Лебяжьим пухом свод небес омрежен.*)
Быстрей оленя туч подлунных бег.
Чу, колокол поёт про дальний брег…
А сон полей безвестен и безбрежен…
Неслежен путь, и жребий неизбежен,
Святая ночь, где мне сулишь ночлег?
И вижу я, как в зеркале гадальном,
Мою семью в убежище недальном,
В медвяном свете праздничных огней.
И сердце, тайной близостью томимо,
Ждёт искорки средь бора. Но саней
Прямой полёт стремится мимо, мимо.
3
Зима души. Косым издалека
Её лучом живое солнце греет,
Она ж в немых сугробах цепенеет,
И ей поёт метелицей тоска.
Охапку дров свалив у камелька,
Вари пшено, и час тебе довлеет;
Потом усни, как всё дремой коснеет…
Ах, вечности могила глубока!
Оледенел ключ влаги животворной,
Застыл родник текучего огня,
О, не ищи под саваном меня!
Свой гроб влачит двойник мой, раб покорный,
Я ж истинный, плотскому изменя,
Творю вдали свой храм нерукотворный.
8
Худую кровлю треплет ветр, и гулок
Железа лязг и стон из полутьмы.
Пустырь окрест под пеленой зимы,
И кладбище сугробов – переулок.
Час неурочный полночь для прогулок
По городу, где, мнится, дух чумы
Прошёл, и жизнь пустой своей тюрьмы
В потайный схоронилась закоулок.
До хижины я ноги доволок,
Сквозь утлые чьи стены дует вьюга,
Но где укрыт от стужи уголок.
Тепло в черте магического круга;
На очаге клокочет котелок,
И светит Агни,*) как улыбка друга.
10
Бездомных Боже, приюти! Нора
Потребна земнородным и берлога
Глубокая. В тепло глухого лога
И зверя гонит зимняя пора.
Не гордых сил привольная игра –
За огонёк востепленный тревога
В себе и в милом ближнем – столь убога
Жизнь и любовь. Но всё душа бодра.
Согрето тело пламенем крылатым,
Руном одето мягким и косматым,
В зверином лике весел человек, –
Скользит на лыжах, правит бег олений.
Кто искру высек – сам себя рассёк
На плоть и дух – два мира вожделений.
12
То жизнь – иль сон предутренний, когда
Свежеет воздух, остужая ложе,
Озноб крылатый крадется по коже
И строит сновиденье царство льда?
Обманчива явлений череда:
Где морок, где существенность, о Боже?
И явь и грёза – не одно ль и то же?
Ты – бытие; но нет к Тебе следа.
Любовь – не призрак лживый: верю, чаю!…
Но и в мечтанье сонном я люблю,
Дрожу за милых, стражду, жду, встречаю…
В ночь зимнюю пасхальный звон ловлю,
Стучусь в гроба и мёртвых тороплю,
Пока себя в гробу не примечаю.
