Завтрак

Десять зим­них часов уже дол­гая ночь отсчи­та­ла,
Пес­нею звон­кой рас­свет воз­ве­стил кара­уль­щик кры­ла­тый,
В это вре­мя Симил, паха­тель мало­го поля,
С брю­хом голод­ным на весь остать­ся день опа­са­ясь,
Тело с трудом ото­рвал от убо­гой, низ­кой посте­ли,
Начал невер­ной рукой в тем­но­те рас­слаб­ля­ю­щей шарить,
Чтобы очаг отыс­кать. Вот его он нахо­дит, уда­рясь:
Хоть про­го­ре­ли дро­ва, но дымок еще струй­кой тянул­ся
И под сизой золой таил­ся жар тем­но-алый.
К тле­ю­щим лам­пу углям Симил, накло­нив­шись, под­но­сит,
Вытя­нув преж­де иглой фити­ля под­сох­ше­го пак­лю,
Частым дыха­ньем огонь в оча­ге ожив­ля­ет уснув­ший.
Пла­мя фитиль под­хва­тил, и, окреп­нув, огонь появил­ся;
От ветер­ка ого­нек Симил рукой засло­ня­ет
И не всле­пую уже отпи­ра­ет дверь в кла­до­вую,
Где на зем­ле зер­но невы­со­кою куч­кой лежа­ло.
Столь­ко оттуда Симил берет, сколь­ко мера вме­ща­ет
(Два­жды восемь в нее и боль­ше фун­тов вхо­ди­ло).
К мель­ни­це он оттуда пошел, на тон­кую дос­ку,
Что при­кре­пил он к стене для этой нуж­ды нароч­но,
Вер­ный поста­вил свой све­тиль­ник, сбро­сил одеж­ду
С плеч и мох­на­той козы под­вя­зал у поя­са шку­ру.
Щет­кой хво­ста жер­но­ва обме­та­ет он и ячею
И начи­на­ет молоть, меж рука­ми труд разде­лив­ши:
Левая сып­лет зер­но, а пра­вая дела­ет дело —
Вер­тит жер­нов она, обра­ща­ясь усерд­но по кру­гу.
Льет­ся Цере­рин помол, кам­ней дви­же­ньем раз­дроб­лен,
Левая часто сест­ре уста­лой при­хо­дит на помощь,
Трудит­ся в оче­редь с ней. А Симил то пес­ню про­стую
В голос поет, облег­чая свой труд дере­вен­ским напе­вом,
То Ски­ба­лу зовет, что одна сто­ро­жи­ла усадь­бу.
Все обли­чье рабы выда­ва­ло в ней афри­кан­ку:
Тем­ная кожа, волос завит­ки и тол­стые губы,
Впа­лый живот, и плеч шири­на, и вися­чие груди,
И при широ­кой сто­пе не в меру тон­кие бед­ра.
Ей-то, дозвав­шись, велит хозя­ин топ­ли­ва бро­сить
Боль­ше в очаг и согреть на огне холод­ную воду.
Толь­ко лишь мель­нич­ный труд был окон­чен в долж­ное вре­мя,
Гор­стью Симил кла­дет муку сыпу­чую в сито
И начи­на­ет тря­сти. Навер­ху весь сор оста­ет­ся,
Вниз оседа­ет мука, сквозь узкие льет­ся ячей­ки
Чистый Цере­рин помол. Его на глад­кую дос­ку
Ссы­пав куч­кой, Симил нали­ва­ет теп­лую воду:
Чтобы сме­ша­лась мука с добав­ля­е­мой вла­гой, он месит
Твер­дые теста ком­ки, посте­пен­но водой их смяг­чая,
Соль под­сы­па­ет порой, а потом гото­вое тесто
Вверх под­ни­ма­ет, и в круг широ­кий ладо­ня­ми плю­щит,
И наме­ча­ет на нем про­доль­ные рав­ные лом­ти.
После несет к оча­гу, где Ски­ба­ла рас­чи­сти­ла место,
Гли­ня­ной мис­кой поверх накры­ва­ет и жар насы­па­ет.
Тою порой как Вул­кан и Веста дела­ют дело,
Вре­ме­ни даром Симил не теря­ет, в празд­но­сти сидя:
Ищет при­па­сов дру­гих, чтоб к Цере­ри­ну дару в при­бав­ку
Блюдо состря­пать (ведь хлеб без закус­ки в гор­ло не лезет).
Близ оча­га у него не висе­ли на крю­чьях для мяса
Око­ро­ка или туша сви­ньи, про­коп­чен­ная с солью:
Сыра толь­ко кру­жок, посе­ред­ке про­ткнут тро­стин­кой,
Был пове­шен на них и пучок укро­па засох­ший.
Так что при­па­сов дру­гих себе ищет герой про­зор­ли­вый.
Был при лачу­ге его ого­род, плет­нем обне­сен­ный
Из трост­ни­ка и лозы, вто­рич­но пущен­ной в дело.
Мал был уча­сток, но трав и коре­ньев рос­ло там нема­ло.
Все, в чем быва­ет нуж­да бед­ня­ку, он давал в изоби­лье,
У бед­ня­ка и богач мог порою мно­гим раз­жить­ся.
Не для рос­ко­шеств ему, для забот лишь был ого­ро­дик.
Еже­ли празд­нич­ный день иль нена­стье дер­жа­ли Сими­ла
Дома, еже­ли вдруг пре­ры­ва­лась работа за плу­гом,
Труд отда­вал он тогда ого­ро­ду. Умел он рас­те­нья
Все рас­са­дить, и зем­ле семе­на таин­ст­вен­ной вве­рить,
И поко­рять ручей­ки сосед­ние долж­ной заботой.
Вся­кая зелень здесь есть: и свек­ла с пыш­ной бот­вою,
И пло­до­ви­тый щавель, девя­сил, и попов­ник, и маль­вы,
Есть и порей — такой, что обя­зан реп­ке назва­ньем,
Есть и при­ят­ный латук — от яств изыс­кан­ных отдых,
Пле­ти пол­зут огур­цов и рас­тет заост­рен­ная редь­ка,
Тык­вы лежат тяже­ло, на тол­стый живот при­ва­лив­шись.
Не для хозя­и­на, нет, — ибо кто воз­держ­ней Сими­ла? —
А для дру­гих этот рос уро­жай: ведь каж­дый девя­тый
День за пле­ча­ми носил на про­да­жу он ово­щи в город.
И воз­вра­щал­ся домой налег­ке, но с тяже­лой мош­ною,
Ред­ко когда захва­тив с мяс­но­го тор­га това­ру.
Гряд­ка, где лук и зеле­ный порей уто­лит его голод,
Горь­кий крес, кото­рый кус­нуть невоз­мож­но, не мор­щась,
Или гуляв­ник, чей сок Вене­ру вялую будит.
Мыс­ля, что выбрать сей­час, в ого­род выхо­дит хозя­ин,
Пер­вым делом, вокруг под­ко­пав­ши паль­ца­ми зем­лю,
Вырвал он чес­но­ка четы­ре плот­ных голов­ки,
Вслед сель­де­рея нарвал куд­ря­во­го, руты зеле­ной
И кори­андра стеб­лей, дро­жа­щих и тон­ких, как нити.
Зеле­ни вдо­воль нарвав, у огня весе­ло­го сел он,
Гром­ко слу­жан­ке велел, чтоб ско­рее пода­ла ступ­ку.
От шелу­хи он одну за дру­гой очи­ща­ет голов­ки,
Верх­ний сни­ма­ет слой и чешуй­ки бро­са­ет с пре­зре­ньем
Наземь, засы­пав­ши все вкруг себя, а корень мяси­стый,
В воду спер­ва обмак­нув, опус­ка­ет он в камень долб­ле­ный.
Солью посы­пав­ши их от соли твер­до­го сыра,
В ступ­ку кида­ет Симил и трав, что рань­ше назвал я.
Левую руку кла­дет под одеж­ду на пах воло­са­тый,
В пра­вую пестик берет и чес­нок паху­чий сна­ча­ла
Мел­ко тол­чет, а потом в соку его все рас­ти­ра­ет.
Ходит по кру­гу рука; и зелень, и сыр поне­мно­гу
Свой­ства теря­ют, а цвет полу­ча­ют из мно­гих еди­ный:
И не зеле­ный совсем (тут меша­ет молоч­ная при­месь).
И не молоч­ный (его слиш­ком мно­го трав замут­ня­ет).
Запа­хом ост­рым от них шиба­ет в нозд­ри Сими­лу:
Мор­ща кур­но­сый нос, свою же стряп­ню он поро­чит
И со сле­зя­щих­ся глаз оти­ра­ет вла­гу рукою,
Дым, не повин­ный ни в чем, осы­пая ярост­ной бра­нью.
Спо­рит­ся дело его: уже не толч­ка­ми, как рань­ше —
Плав­ны­ми пестик идет кру­га­ми в мер­ном дви­же­нье.
Несколь­ко капель Симил под­ли­ва­ет Пал­ла­ди­на мас­ла
И, доба­вив поверх ничтож­ную уксу­су долю,
Вновь начи­на­ет тереть, чтобы луч­ше все части сме­ша­лись.
Паль­ца­ми после дву­мя обой­дя всю ступ­ку по стен­кам,
Он соби­ра­ет стряп­ню и комок из меси­ва лепит:
По завер­ше­нье оно спра­вед­ли­во зовет­ся «тол­чен­кой».
Той порою раба усерд­ная хлеб выни­ма­ет.
С радо­стью в руки его берет Симил: на сего­дня
Голод не стра­шен ему. На обе ноги поно­жи
Он наде­ва­ет затем, покры­ва­ет голо­ву шля­пой,
Друж­ных быков запря­га­ет в ярмо, опу­тав рем­ня­ми,
Гонит на ниву их и лемех в зем­лю вон­за­ет.