У перевоза

Через речку быструю, через плес
я кричала вечером перевоз:
— Спишь ты, что ли, лодочник! Э-ге-гей!
Мне бы на ту сторону поскорей.
Там сейчас гуляние, праздник там… —
Но в ответ мне эхо лишь по кустам:
«Э-ге-гей!..»
Уж туфельки я сняла,
по колени в реченьку забрела,
и машу косыночкой, и кричу,
и боюсь, что платьице замочу…
Вижу: вышел на берег великан,
два крюка — ручищи две — по бокам.
И ко мне от будочки, от ворот
через речку быструю прямо вброд,
в новеньком костюмчике, в башмаках!
— Стой, Маруся! Я тебя… на руках!
Поняла по выходке, по словам —
это мой залеточка, мой Иван!
— Ванечка-а! Ванюшечка-а!..
— Помолчи!
— Ты хоть, Ваня, часики не мочи!
Глянь, тебе уж речка-то по карман,
сокол мой, орелик мой, атаман!
Зря не снял ты, Ванечка, пиджачок…
Ну иди ж, иди ко мне, дурачок!
Я тебя и мокрого обниму! —
И тяну я рученьки встречь ему.
— Обнимай!
Зачем тебе перевоз! —
гаркнул, поднял на руки и понес.
А кругом — ну надо же! — ни души…
— Ванечка… родименький, не спеши! —
Пуще обнимаю я мил-дружка.
Ну, хотя бы кто-нибудь с бережка
глянул, как на Ваниных на руках
я плыву — головушка в облаках!..