Уральская кадриль

Фигура первая: выход

В гости ходят пировать — не горевать.
Ну-ка, девки, сарафаны надевать!
Да платочки повязывать!
Да сапожки намазывать!

В гости ходят пировать — не горевать.
Ну-ка, парни, с рожи сажу отмывать!
Ну-ка, кузницу чугунную гасить!
Ну-ка, ноженьки с работы уносить!

— Я залетного пожду да погожу,
на плечо ему головку положу,
на плечо его небрежное,
на его сердечко нежное.

— Я с подругой перед другами пройдусь,
красотой ее веселой похвалюсь,
проточенными сапожками,
золочеными сережками…

В гости ходят пировать — не горевать,
парень с парою кадрили танцевать.

Фигура вторая: хоровод

Вниз по широкому Уралу
волны белые бегут,
вверх по сосновому. Уралу
девки красные цветут.

А над ними парни, удалые парни,
будто соколы кружат,
парни-углежоги, парни-сталевары,
каждый силушкой богат.

Вниз по железному Уралу
домны дымные дымят,
вверх по кремнёвому Уралу
пестры ярмарки шумят.

Пробегают парни, удалые парни
вдоль да окрест,
одаряют парни
шёлком да ситчиком невест.

Алый полушалок, алый полушалок
принакрыл плечо.
За такой подарок, за такой подарок
поцелую горячо.

Фигура третья: Ивашкины ложки

В уральской деревне, деревне Гумешки
осины на опушке, березы на горе.
Мастер Ивашка сидит под окошком,
стружки колечком на топоре.

Чурки-полешки, полешки-деревяшки
к мастеру Ивашке в гости валят,
осиновые ложки, рябиновые ложки
резать Ивашке чурбашки велят.

Ножик звенит, стружка поет,
ложка на ножке плясать идет:
на окошке — ложки, на порожке — ложки,
будто матрешки, взялись в хоровод.

Сделал Ивашка веселые ложки.
Не желают ложки на кухне служить:
— А пойдем, мы, ложки, к плясуну Серёжке,
будем под гармошку сапожками бить!

С той поры в народе ведется: в хороводе
Ивашкиным ложкам — дробушки стучать,
а мастеру Ивашке за его промашки —
лаптем из чашки щи хлебать.

Фигура четвертая: девичий наговор

Луна, воительница,
властительница, путешественница,
на твоей груди горит золотой щит,
девичий защитник,
да самострел из семи стрел.
Седьмую стрелу выпусти, выстрели
в чистое поле, широкое раздолье:
— Лети, стрела, к порогу,
к другу — не к ворогу,
отвори три глухих двери,
три прозрачных оконца,
упади другу на сердце.
Удивится он, изумится до тла,
спросит: что за дела?
— А вставай, добрый молодец,
да иди за мной, золотой стрелой.
В ночь повороти на полдень,
в полдень — на вечер,
ввечеру увидишь окошко-солнышко,
там — девица томится, молится,
ждет тебя, добра молодца…
А выпусти, пуна, от золотого щита
не одну, а все семь стрел,
только чтобы любимый ко мне прикипел!

Фигура пятая: молодушки шепчутся

Уж как бил меня муж!
Как меня убивал он,
чтоб сказала ему,
где была-пропадала,
чтоб сказала ему,
чье колечко ношу я,
чтоб сказала ему,
чьего жду поцелуя!
Уж корил бы весну,
вон как бродит беспечно!
Если любишь жену,
сам дари ей колечко!
Вот пройдут синяки,
и утеху найду я…
Я раздам, раздарю
все свои поцелуи.
Буду лгать я ему,
он, дурак, будет верить.
Не ему одному
открывать буду двери!

Фигура шестая: старинная песня

Ковал уральский молот
затворы для казны,
а работягам голод
затягивал ремни.

В Каслях чугун варили,
жгли в Сатке кирпичи,
в могилы уходили
от каменной печи.

Постой, купец-меняла,
дождешься ты, богач,
пройдется по Уралу
Емелюшка Пугач.

Вспугнет он ваши души,
порастрясет карман,
ударят наши пушечки
по вашим теремам.

Фигура седьмая: балалаечка

Ручеек течет до реченьки,
бежит — не добежит.
Балалаечка лепечет,
каждым вздохом дорожит.

Очи в оченьки глядят,
ничего не говорят,
на четыре стороны
три печалятся струны:

«Ах, все равно,
белая равнина,
снег растаял бы давно,
да на сердце льдина!

Ни в огне не растопить,
ни в воде не потопить,
разве что с ума сойти:
балалайку завести!»

Фигура восьмая: ручеек — смотрины

— Я по лесу брожу, по лесу гуляю,
я не ягоду беру, долю выбираю.
Справа — бор, все сосна, горькая калина,
слева — во поле одна зеленая рябина.

— Я ни в поле не хожу, в бору не гуляю,
я у мамоньки в дому цвету-расцветаю.
Под окошком — пенек, супротив — колода,
мама, замуж не пойду еще четыре года.

— Люба, девушка-душа, погляди в окошко,
ягод я тебе принес полное лукошко!
Съел калину, съел рябину, милой не покину,
я тебе, душа, принес сладкую малину.

— Я по лесу хожу, по лесу гуляю,
я не милого дружка, долю выбираю:
чтоб не злою к людям быть да спесивой,
а женою мне быть, да женой счастливой.

Фигура девятая: ряженые частушки

Валятся на улице свадебжане ряжены,
будто розы на морозе — щеки напомажены.

На баянисте кофта в клетку да зеленый сарафан,
по бокам прилипли девки, будто сахарный баян.

Златоуст, Златоуст, все равно теперь женюсь,
по релочке, по балочке прокачу уралочку.

Ах, теща-свекровь, не криви крутую бровь,
ты сама была невестой, говорила про любовь.

Сват со свахою на льду целовались на виду,
в Сикиязе-озере калоши приморозили.

На Урале — сталевары, а в Иваново — ткачи,
приезжайте, девки, греться
у мартеновской печи.

Старичочек молодой, на нем платочек голубой:
— Не тяни меня за юбку, не хочу идти домой!

Хватит, девки, петь, к нам бредет медведь,
Медведева жена катит бочку вина.

Расступись, родня, подивись, сторона,
дайте выпить ребятинушке бочоночек до дна!

Я за ради молодых пройдусь шутом гороховым:
лишь бы жили, не тужили!
Хорошо-то — плохо ли?!

Фигура одиннадцатая: Петрушка

Возле разрисованной избушки,
где живут четыре петуха,
распевает песенки Петрушка
под гармошку — синие меха.

У Петрушки мокрые ресницы,
старые худые башмаки,
то ли плачет, то ли веселится,
то ли сказ бормочет от тоски:

будто реки где-то есть кисельные,
между берегами — молоко,
хороводы в поле карусельные,
терема взметнулись высоко.

Там кафтаны, соболем богатые,
сарафаны красные до пят,
петрушихи ходят с петрушатами,
семечки каленые лущат.

Много сказок рассказал Петрушка,
об одном, однако, умолчал,
что его за глупые частушки
царь-отец из той страны прогнал.

Фигура двенадцатая: хор

Вдоль по кадрили, вдаль по кадрили
дождики лили, грибы росли.
Парни и девки друг дружку любили,
танцы да песни в ладошках несли.

Войны гремели, горы старели,
девки-ребята в могилы легли.
Новые песни уральцы запели,
старой кадрили забыть не смогли.