В Хельбрунне

Снова брести, внимая синим плачам заката,
вдоль холмов, над весенним прудом —
когда над ними встают тени давно умерших,
тени святых отцов, знатных женщин —
уже расцвели их цветы, задумчивые фиалки,
в вечерней лощине, звенят хрустальные волны
голубого ручья. И бесплотно, как души,
зеленеют дубы над забытыми тропами мёртвых,
золотые облачка на прудом.