Ньюпортская романтическая история

Что слышал, поведаю вам не таясь,
Она умирала от горя;
Но дух её жив, и душа её часть
Печального дома у моря.

Любовник-француз был и ветрен, и мил,
Столетья ещё не прошло —
Его из объятий бедняжки сманил
В поход адмирал Рошамбо.

Я был удивлён, от напудренных фраз
У Квакерши сердце проснулось,
Но модных речей золотистая вязь
Бедой для неё обернулась.

Букет резеды он в то утро принёс,
И только поблекли соцветья,
(Хотя они влажными были от слёз)
Бедняжка увяла в расцвете.

И в ночь, когда спрятал туманный покров
Рангоуты, шпили, нагорья,
Душа вознеслась её средь облаков
От грустного дома у моря.

С тех пор, как часы бьют два раза подряд,
По комнатам дух её бродит,
И в воздухе тонкий плывёт аромат,
Когда она мимо проходит.

То грустью запахла её резеда,
Как призрак букета сквозь эти года,
Вот всё, что о ней говорит; но тогда
Могла ль она думать о лучшем?

Печальный и старый дом вечером пуст,
Я сам словно призрак унылый,
Жду Квакершу — это молчание уст,
Тот облик любезный и милый.

Уходит веселье с лужаек моих,
Горнисты на башне сыграли,
На лестнице щебет девчоночий стих,
И нет никого у рояля.

Но где-то часы бьют два раза подряд,
А в доме печальном молчанье:
На длинной веранде росы звездопад,
Под шторами мыши шуршанье.

От лампы настольной струящийся свет
Из библиотеки сникает
В темнеющей зале. Придёт или нет?
Свой путь сюда Квакерша знает.

Быть может, то чувств возбуждённых обман:
Всё ждать и терзаться утратой?
Но воздух наполнили, словно дурман,
Её резеды ароматы.

Открыл я окно, и почудилось вдруг,
Что слышу сквозь тишь океана
Я пульс его Бездны Великой вокруг,
И в тропиках греюсь нежданно.

В соседнем окне вспыхнул газовый свет,
Как в вальсе кружатся фантомы,
Мне странно, что отдал я свой кабинет
Сказаньям печального дома.

Увы, здесь, не пахнет уже резеда,
Но веет росой и прохладой,
Быть может, столь хрупкой возникла тогда
Старинной легенды отрада.

Как мумию пряная мирра хранит
Веками в гробницах наскальных,
Так прошлое мне пробуждает у плит
Душа ароматов печальных.

Я думал о юности, бурных страстях,
О связях бесцельных, и боли,
Но я благодарен за правду в глазах, —
Одну лишь усладу в юдоли.

Не слышен мне шелест тяжёлой парчи,
И пусто у библиотеки,
Коль призраки сердца спокойны в ночи,
Она — и незрима навеки.

Но всё же пришла, то ли как аромат,
Иль дух в своей мантии белой,
Я в комнате тёмной почувствовал взгляд,
Душа моя к ней полетела!