Какой изъян свой след оставил
Какой изъян свой след оставил
В моем изнеженном мозгу,
В восторг ввергая и в тоску,
Каким меня он всем представил,
Добросердечным идиотом
Или безумцем тишины
В краю изменчивой молвы
И мире правящих пороков?
Жизнь беззаботную растратить
Легко на вздор пустых затей
На звук уверенных речей,
Что больше собственных нам значат,
Что манят ложным уваженьем,
Что обаятельны, милы
В своей тщеславной сладкой лжи
И простоте отдохновенья.
Легко за ними не увидеть
Ни жизни полной, ни себя
Жить ради удовольствия
И чувства юные обидеть
И так в объятьях свежей злобы
Найти любимый идеал,
Всего себя ему отдав,
Быть на него всегда похожим.
Но неужели нам сознанье
И духа смелые венцы
Для удовольствия тщеты
Отдал зиждитель мирозданья?
И для себя, для юной музы
Моих весенних юных дней,
Что сделал я? Забыл о ней
И разорвал с ней всяки узы.
Как путник я теперь в пустыне
Без пищи, без воды, один,
Влеком желанием одним
Живым остаться в этом мире.
Но как в надежде не нарушить
Ни хрупких девственных начал,
Которых в слабости искал,
Чтоб сохранить в болезни душу,
Ни сердца робкие порывы
В зените юности святой,
Чтоб годы старости скупой
Их своей тенью не укрыли,
Но может быть еще не поздно
Отринуть от себя закон
И не играть мне эту роль
Быть может мне еще возможно?
В моем изнеженном мозгу,
В восторг ввергая и в тоску,
Каким меня он всем представил,
Добросердечным идиотом
Или безумцем тишины
В краю изменчивой молвы
И мире правящих пороков?
Жизнь беззаботную растратить
Легко на вздор пустых затей
На звук уверенных речей,
Что больше собственных нам значат,
Что манят ложным уваженьем,
Что обаятельны, милы
В своей тщеславной сладкой лжи
И простоте отдохновенья.
Легко за ними не увидеть
Ни жизни полной, ни себя
Жить ради удовольствия
И чувства юные обидеть
И так в объятьях свежей злобы
Найти любимый идеал,
Всего себя ему отдав,
Быть на него всегда похожим.
Но неужели нам сознанье
И духа смелые венцы
Для удовольствия тщеты
Отдал зиждитель мирозданья?
И для себя, для юной музы
Моих весенних юных дней,
Что сделал я? Забыл о ней
И разорвал с ней всяки узы.
Как путник я теперь в пустыне
Без пищи, без воды, один,
Влеком желанием одним
Живым остаться в этом мире.
Но как в надежде не нарушить
Ни хрупких девственных начал,
Которых в слабости искал,
Чтоб сохранить в болезни душу,
Ни сердца робкие порывы
В зените юности святой,
Чтоб годы старости скупой
Их своей тенью не укрыли,
Но может быть еще не поздно
Отринуть от себя закон
И не играть мне эту роль
Быть может мне еще возможно?