Лесник

Ой, стоят леса сыр-дремучие,
выше лету стоят вороньего,
ниже лету стоят орлиного.
Как медведь пойдет — елка сломится,
старый волк пойдет — хрустнет косточка,
а пойдет лиса-землянишница —
тишина кругом высока, густа.

….В тех сырых лесах дремучих
льется речка тыщу лет,
и стоит над самой кручей
Черноборский сельсовет.
А отсюда с давних пор
шла дорога в Черный бор.
Дальше в лес — помене ветра,
дальше в бор — поболе дров.
На тридцатом километре
жил да был лесник Крылов.
Николай Ильич Крылов —
черноборский зверолов.

До сих пор Крылову снится,
как в дивизии служил,
возле Волги за Царицын
чудом жизнь не положил.
Отгремели все сраженья,
и пришел он в край родной
весь в военном снаряженье,
в шапке с красною звездой.
Год за годом мирно прожил,
полушубки черной кожи
из конторы получал,
но военную одежу
не снимал Крылов с плеча.
Где протрется — залатает,
латку к латке ниткой шьет,
но одежа фронтовая
износилась в свой черед…
И остались у солдата
от походной справы той
ремень вечный, рубцеватый,
шапка с красною звездой.
Шапка пулями пробита,
шапка ливнями промыта,
шапка возраста не знает:
был у смушки сизый цвет —
смушка по лесу летает,
а на шапке смушки нет.

На спине Крылова нес
конь каурый, уши врозь.
Конь печатает подковы
на песке в неровный ряд.
Слева бродит шум сосновый,
справа елки говорят.
Едет, в качке приседая,
упираясь в стремена,
из-под шапки чуб спадает,
а на чубе — седина.
Седина летит, как иней,
прямо в синий левый глаз.
Был и правый тоже синий,
да от пули глаз погас.
Сжата кожаная куртка
в перекрестные ремни.
…Дремлет старый конь-каурка,
спотыкается о пни.
Так с винтовкой в годы мира
едет воин по лесам,
сам себе за командира,
сам товарищ комиссар.
По чаще, по лесосекам
проезжает, лес храня
от лихого человека,
от злодейского огня.
Озирает по порядку
все тропинки и кусты…
Словно спят бойцы с устатку
от походной маеты.
В жажде спят, забыв про фляги,
не прикрыв ничем голов…
И хранит заснувший лагерь
Николай Ильич Крылов.