Ожил японский соловей на ветке сакуры…

Я за тобою целый день
Покорно следую, как тень,
Но только с мышцами Геракла…
Нет, ты со мной не ищешь драки,
Даёшь поднять и подержать,
Тебя под музыку кружа… Садилось солнце…  Возлежа,
Тонула в сладких одеялах…
Янтарный свет, как покрывалом,
Тебя укутывал… 
А в зале
В рисунках расцветали калы,
И в гобелене шитом гладью
Ожил японский соловей
На ветке  сакуры…
И пел…
В любовном обожанье ночи… И в поцелуях между строчек,
И в замиранье у окна…
Ты у меня везде одна:
В стихах и прозе…
И опять
Я так хочу тебя обнять, Но ты стесняешься окна
На дом напротив…
Там видна
За шторой утлая старушка,
Кот, самовар и с чаем плюшка…
Она выходит на балкон…
Я ей кричу, что я влюблён,
И внучка в наготе  прекрасна!.. Чуть  вечер, месяц ясный
Нас гладит отражённым светом.
И рядом  в парке до рассвета
Уже два курских соловья,
Ревнуют, что она – моя… Старушка погрозила пальцем,
И села у окна за пяльцы…
Нет-нет, и ищет нас глазами,
Но мы уже танцуем в зале…
Бернес весь вечер пел с пластинки,
Старушка слышала…
Слезинки
Скатились в вышивку из глаз…
Она…
Перекрестила…
Нас…