Художник
Навеяно живописью
Шершавой холстине так хочется ласки
От шёлковой кисти и цвета пастели!
Разгладит он пальцами мягкие краски,
Касаясь так нежно, как будто лелея
Картину, как женщину ту, что любима,
Которая в снах появляется вещих,
То с летним букетом, то с чашею сливы,
То вдруг начинает латать его вещи.
Фиалками пахнет чуть смуглая кожа,
А щёки умыты зарёй первозданной.
Она на портрете немного моложе,
Но так же изящна, свежа и желанна.
Он что-то поёт, насыщая холстину
То алым, то жёлтым, то винным оттенком,
Пройдётся ладонью по ультрамарину
И море задышит дурманно и терпко.
Он всё забывает у новой картины:
Про голод и то, что в камине — ни щепки,
Зато на холстине краснеет малина,
Бери, сколько хочешь, с рисованной ветки.
Богатый и бедный, безумно счастливый,
Он много мечтает и этим доволен,
То ходит в моря, то гуляет по нивам,
Он — бог, для себя, и в фантазиях волен.
На панцирной сетке кровати убогой
Ночами холодными ёжится, зябко.
Смуглянка с портрета поманит в чертоги
Фиалковых снов, от которых так сладко.
12.12.2016 г.
