Сто и восемьдесят

Посвящается Ш.Э.П., научившему меня смотреть через увеличительное стекло, правда не слишком успешно.

Число восемьдесят страшно завидовало числу сто.

-Почему я только восемьдесят, а не все сто! - восклицало оно, несчастное число восемьдесят. - между нами так мало разницы. У этого задаваки, числа сто, есть два нуля, а у меня всего один. Прекрасно, когда число завершается нулем. Ещё лучше, если у вас два нуля. В начале, правда у него единица, а у меня целых восемь...

И правда между ними вся разница была в том только, что число двадцать разделяло их и если бы не обращать на то внимания, на все досадные, окружающие нас мелочи, которых вечно пруд пруди, то может они и показапись бы совсем рядом, эти разные числа. И все же они были разные. Один полуслепой старикашка, со сломанными, перевязанными скотчем очками, ясно видел разницу между двумя числами.

-Вы разные, -говорил вьедливый старикашка. Он был прав, а число восемьдесят тайно бесилось. Если бы оно было железным, то раскалилось бы до красна, тогда от него пошел бы дым...

Старикашка все кругом рассматривал как бы через увеличительное стекло, взгляд через которое обращает песчинку в гору. Старикашка убирал увеличительное стекло в футляр и удалялся к себе, совершенно уверенный в собственной правоте, он ничего не придумывал. Ему не за что было краснеть.

"Хоть бы он потерял свое увеличительное стекло!"- думало обиженное число восемьдесят.

Однажды к вьедливому и беспокойному старикашке пришел внук, мальчишка с пухлыми щёчками и беспокойным взглядом. Хотело было число восемьдесят подъехать к нему со своей обидой на неравенство, процветающее в мире чисел, но тому было всеравно, что сто, что восемьдесят. Мальчишка даже и число десять ставил рядом с ними.

Этот мальчишка выпросил у деда увеличительное стекло. Было лето, стояли яркие солнечные деньки и собрав в точку солнечные лучи, можно было обжечь кожу на руке и даже зажечь бумагу, правда если та была сухой. Мальчишка играл с увеличительным стёклышко весь день, а потом стёклышко пропало. Дед и внук искали стёклышко. Смотрели на деревянной лавочке, стоявшей у дома и под лавочкой и рядом. Стёклышка нигде не было. Может быть внук обманул деда и решил таким образом присвоить себе стёклышко, он просто стеснялся попросить себе стёклышко, а зря. Дед отдал бы стёклышко любимому внуку.

Так или иначе, внук уехал к себе, а число восемьдесят тайно радовалось-"Наконец то старикашка потерял свое стёклышко, наконец я сровняюсь с числом сто!" Но ничего не изменилось. И в перемотанных скотчем очках старикашка отлично видел разницу между числами, но когда к ним явилось число тысяча, жизнь для числа восемьдесят сначала стала совсем невыносимой. Одно успокаивало чувство зависти, разница между числом сто и числом тысяча была ещё больше, просто невообразимая. Эта разница и смирила число восемьдесят с вечным неравенством. Много лет спустя, когда не стало вьедливого старикашки, а его внук из мальчишки с пухлыми щёчками и любопытным взглядом превратился в мужчину с профессорским брюшком и большими очками на носу, явился тот в дом деда и нашёл стёклышко. Оказалось, стёклышко упало с дивана и забилось под ним к самой стене. Мужчина вытер стёклышко от пыли и стал рассматривать через него разные вещи, например бывшие по сторонам. Разницы между числом восемьдесят и числом сто он не заметил. Будто не смотрел через увеличительное стекло.

-Подумаешь,- сказал мужчина, отвернувшись -нет тут никакой разницы. Вот если бы это были рубли, или скажем, доллары. Вот тогда... Но эти мысли не слишком понравились числам, такой меркантильности они не любили.