Журавли

Грянула летней порою нежданно беда.

Кровью окрасилась в реках живая вода,

Стала солёной от паводка горестных слёз,

Пролитых в память заветных несбывшихся грёз.

 

Жадной рукой постучала беда в каждый дом.

Брошен в могилу рукой сироты третий ком.

Смерти нет продыху от неурочной страды,

Косит усердно невызревшей жизни ряды.

 

Пятеро братьев, пять в самом соку молодцов,

Как пятерня, как кулак, по завету отцов,

С русским азартом поспорив с коварной судьбой,

Вышли отважно до света принять смертный бой.

 

Их гимнастерки - из темно-зеленой травы,

Крепко сплетённых колючих стеблей крапивы,

Связанных древним узором руками сестры,

С трепетом в сердце считавшей закатов костры.

 

Память хранила из сказки любимой слова.

Братьев спасти - этой мыслью и только жива.

Вышила сердца молитву седым ковылем,

Чтобы опасность и страх были им нипочём.

 

Но у войны беспощадной безжалостный нрав.

Неумолимые пули рвут звенья из трав.

В жажде кровавой расправы быстры и остры,

В клочья кромсают осколки молитвы сестры.

 

На гимнастёрке - прореха, душа - в небеса.

И не спасли их от смерти ее чудеса.

Сбросив шинели в ковыль обагренных полей,

Скорбно курлычет клин белых родных журавлей.