3.19 Узду до предела мотаю на кисть...
3.19 Узду до предела мотаю на кисть...
Узду до предела мотаю на кисть,
Но конь закусил удила.
Негоже волкам перед сворой скулить,
Но нынче чужая взяла.
Сложил свои крылья мой верный Пегас,
И камнем мы падаем вниз,
В бездонную бездну наземных проказ,
Пороков, обид и каприз.
Свернув в придорожный кабак и открыв
Ногой кособокую дверь,
Стою, погружаясь в знакомый мотив,
Почти что забытый теперь.
Уткнувшись в разводы вина на столе,
В агар стеариновых свеч,
Сидит тот, кто гордо когда-то в седле,
Поклялся весь мир уберечь.
Любви беззаветной последний оплот,
Мечтаний, желаний и снов,
Он грохнулся птицей, подстреленной влет
В застолье ложе пиров.
Земная обитель моя хороша,
И пусть ее трудно нести,
За брошенным телом вернулась душа
Чтоб в небо его вознести.
Чтоб снова увидеть сквозь дым сигарет
И злых, пьяных оргий вуаль,
Слегка припорошенный временем след
Мечты, убегающей вдаль.
Узду до предела мотаю на кисть,
Но конь закусил удила.
Негоже волкам перед сворой скулить,
Но нынче чужая взяла.
Сложил свои крылья мой верный Пегас,
И камнем мы падаем вниз,
В бездонную бездну наземных проказ,
Пороков, обид и каприз.
Свернув в придорожный кабак и открыв
Ногой кособокую дверь,
Стою, погружаясь в знакомый мотив,
Почти что забытый теперь.
Уткнувшись в разводы вина на столе,
В агар стеариновых свеч,
Сидит тот, кто гордо когда-то в седле,
Поклялся весь мир уберечь.
Любви беззаветной последний оплот,
Мечтаний, желаний и снов,
Он грохнулся птицей, подстреленной влет
В застолье ложе пиров.
Земная обитель моя хороша,
И пусть ее трудно нести,
За брошенным телом вернулась душа
Чтоб в небо его вознести.
Чтоб снова увидеть сквозь дым сигарет
И злых, пьяных оргий вуаль,
Слегка припорошенный временем след
Мечты, убегающей вдаль.
