Тусклые алавастровые гравиры

Пушкина Милена

Яков Есепкин

Девятый фрагмент

Яд алкают уста пирочеев,

Девы хладные нощность блюдут,

Умиляют серебром кащеев

И властительных царичей ждут.

Кукол маковых слави, Децима,

Их ли тристии ныне легки,

Арки Фив иль парафии Рима

Днесь хмельные вспоют ангелки.

Ах, и наши мученья подавны,

Яд точится в золоте кориц,

И лиют царской оперы фавны

Воск на перси успенных цариц.

Семнадцатый фрагмент

Бойся, юная Лола, Гертруды,

Сколь Офелии веи чисты,

Ядъ со уст претечет в изумруды,

Всеалмазные хлебы и рты.

Вечность милует сех фавориток

И печальных седых королей,

Днесь во талике утварном свиток,

А начиние мела белей.

Томный отрок багетные маки

Выбьет кровию нежной своей

И оденется мрамором – паки

Ядъ течет из отравленных вей.

Девятнадцатый фрагмент

Ирод-царь по сукровице вишен

Преведет золотыя каймы,

Цвет граната ль на пасху излишен,

Это мы, это, Господи, мы.

Ах, столы нощно царские ждали

Нас однех, так пируй, толока,

Аониды и суе рыдали –

С воскового пиют завитка.

И юдицы кричат божевольно,

И садовники яства тянут

Нашей кровью, лияше всесольно

Воск на дискос, за коим уснут.

Тридцатый фрагмент

Сколь немолчны хариты весною,

Им цветение – сущая мгла,

Возлетают над перстью ночною,

Бьют фаянсы на барве стола.

Ах, юдольного вешнего мая

Золотая планида, цвети,

Сонмы адских мокриц донимая,

Благоденствуй и к небам лети.

Но очнутся еще душегубы

И увидит во сне Звездочет,

Как чрез наши меловые губы

Пурпур с ветхою кровью течет.

Тридцать пятый фрагмент

Вишни, вишни каждят ледяные,

Столы милых пенатов горьки,

Столования присно иные

Обещали и нам ангелки.

Были вретища наши всезвездны,

Были мы паче нищих князей,

Хоть виждите цветущие бездны,

Майский воск ли, варварский музей.

Мрамор выведем нощною глиной,

Выбьем кровию патину слов,

Хоть и нимфа с златой окариной

Пусть восплачет над тьмою столов.

Сорок четвертый фрагмент

Аониды эфесскою тушью

Тлен путраментный жгут, суетясь,

Ах, легко их письмо, чистодушью

Всё мирволят, во склепах ютясь.

Изольем ледяные рейнвейны,

Присно ль вечерий алчет Сион,

Ангелочки теперь тускловейны,

В мглах сиреневых Аполлион.

Кровью знатны шелковые верви,

Розы смерти подвяжут шелка,

И диаменты темные черви

По устам преведут на века.