За кадр

Жара в Берлине, Кракове, Твери...

Вернуть бы феврали и январи,

но лето, високосно озверев,

грозит пожаром; сохнет львиный зев,

ложится тень собакой у двери'.

 

А солнце льёт на головы елей

и небо стало паруса белей —

ему б на нас обрушить водопад.

Здесь речка жилкой бьётся невпопад —

о, как она боится обмелеть.

 

Несёт к ногам протяжное ога-а-а.

Ещё никто судьбы не избегал.

Давно забыты кисть и мастихин.

В такую сушь не пишутся стихи.

Иду к своим языческим богам

в зеленый гай.

 

***

 

Деревьев тени сложены в пенал.

Шатается по улицам вина.

Видны пылинки звёзд то там, то тут —

оранжевые ангелы метут.

И озаряет факелом финал:

 

души моей заблудшей аватар,

как ни молись в горячке, ни картавь —

уходит настоящее за кадр,

благоговейно пялясь на закат —

залитый кровью жертвенный алтарь.