Из "Метаморфоз" Овидия

Сквозь Время Древние ведут, не отвергай руки',

Нам ткань искусную плетут Овидия(1) стихи.

__________

(1) Овидий (Публий Овидий Назон) - древнеримский поэт (43 г. до н.э. - 17 г. н.э)

Примечание:

1. В сборнике представлен краткий пересказ «Метаморфоз» Овидия, выполненный по переводам с латыни исключительно в целях просветительства

2. Разбивка книг на стихи - условная

 

***

Из книги 1

хх

В вечном хаосе Мир пребывал однородного мрака,

Разделенья на сущности в Мире том не было всяко.

 

Свет от солнца Юпитер и Феб от луны не давали,

Нет земли иль иного, чтоб ветры вокруг омывали.

 

Нет и форм - всё боролось со всем и повсюду,

Холод, жар, твердь и мягкое смешано в груду.

 

Бог совместно с Природой раздору конец положили.

Может, боги решили, мол, Сущности то заслужили.

 

И огонь направляется вверх к небесам, что чудесно,

Ниже - воздух остался, а земли сжимаются тесно.

 

Бог затем разграничил земное пространство -

Реки есть и моря, поле, лес, есть и горное царство.

 

Верхний свод - пять частей, посерёдке - светило.

На земле - поясов пять, число «пять» всем мило.

 

По краям - стужа, холод и мрак лишь кромешный,

В центре - зной, он потоком там льётся неспешный.

 

Между ними - приятного климата счастье,

Только ветром порядок тот рвётся на части.

 

На Восток и на Запад Зефир часто ласково веет,

Семизвездье и Скифию дикий Борей не жалеет.

 

Над Землёй предназначено место эфиру,

Свод последний включает созвездия Миру.

 

Твари разные созданы и где удобней селились,

Звери, рыбы - внизу, птицы вверх устремились.

 

Человеку те боги частицы своей не жалели.

Иль из глины слепили, добавив водицы для цели?

 

Он - подобие божье и сравнивать с зверем не надо,

Лишь он может на небо смотреть - это Бога награда.

 

хх

Золотой век Сатурна те люди сперва получили -

Нет законов, но правду и верность там чтили.

 

Нет и мыслей - уехать от дома куда-то далёко,

Нет и рвов, и мечей, дани, нужной до срока.

 

Лишь весна, урожай без посева и пота,

И молочные реки, и слово не знали «забота».

 

Век серебряный следом - Юпитер о том постарался.

Создал лето и зиму, а осенью холод пробрался.

 

И в пещеры ушли, и трудом шалаши сотворились,

Зёрна бросили в землю, волы для людей пригодились.

 

Медный век - брани век, но пока не преступно,

И последний - железный, и счастье уже не доступно.

 

Стыд потерян, а правда и верность сбежали,

И руде злой над миром власть люди отдали.

 

И нажива нужна - паруса вверх взметнулись.

Поле делят, под землю за кладом рванулись.

 

Всюду войны, грабёж, яды, смерти и беды,

И покинули боги ту Землю - кровавые среды.

 

хх

Бог Гигантов поверг и уйти на Олимп не позволил,

Их Земля возродила, Бог в этом её не неволил.

 

И Гигантам поверженным образ людей придала.

Те богов чтить не станут и это Земля не учла.

 

Полубо'гам всю землю когда-то зря боги вручили,

Много бед от тех фавнов и нимф, и сатир получили.

 

Бог Сатурн посетил для осмотра земное творенье,

Полубог Ликаон о Сатурне представил сомненье.

 

«Не бессмертные боги!» и ночью Сатурна хватает,

Рубит мелко и части в кипящий котёл он бросает.

 

Возродился Сатурн, Ликаон был наказан беспечный -

В волка с проседью Бог превращает злодея навечно.

 

хх

С гневом Бог наблюдает земные страданья -

«Язву б срезать», объявит богов совещанье.

 

Собрались, Млечный Путь для богов он откроет:

«Ликаону - законно проклятье. Что людям устроит?»

 

- «Не волнуйтесь, я новых создам вместо этих,

Будут лучше, все будут невинны как дети.

 

Наказать как? - огонь может быть нам опасен.

Пусть потоп - в разрушениях тоже ужасен».

 

Нот был вызван - дожди проливные приносит,

А Ирида напоит все тучи и влага всё скосит.

 

И посевы погубят, и реки выходят из края,

И потоки снесут всё, твердь с морем мешая.

 

Всё живое погибнет, под воду уходят богатства,

Лишь Парнас над водой среди мёртвого царства.

 

Один праведник, Девкалионом он звался,

Чудом вместе с женой на Парнасе-горе оказался.

 

Бог увидел, что двое созданий невинных осталось,

Он стихию унял, суша вновь над водой показалась.

 

хх

Муж с женою в безлюдье стенают и к Храму приходят,

«Что нам делать?» - с Фемидой там речи заводят.

 

Им в ответ: «Вы праматери кости возьмите,

Через спину бросайте, что будет, на то не глядите».

 

Растерялись те бедные: «Это, наверно, греховно».

Боги им объяснили: «Праматерь - земля, безусловно.

 

А праматери кости - то камни земли, их бросайте,

Из камней что получится - в срок свой узнайте».

 

Камни, муж, что бросал, род мужской возродили,

От камней от жены - только женщины были.

 

И животные вновь на земле появились,

А подсохла земля - жизни все возродились.

 

Средь существ были прежние, новых не мало,

Змей Пифон появился, ужасной жизнь стала.

 

Он размером с гору', боги всё же его одолели -

Тысяч стрел в его шкуру вдруг враз полетели.

 

С этих пор играм было Пифийским начало,

За победу - из дуба венок, жизнь о лавре не знала.

 

хх

О рождении лавра такая легенда бытует:

«Купидон, сын Венеры, без устали стрелы тасует.

 

Он Пене'еву дочь поражает тупою стрелою,

От неё - нелюбовь, эту правду не скрою.

 

Аполлона он острой стрелой поражает,

От любви Аполлон с этих пор и страдает.

 

Сын Юпитера, Феб, полюбил дочь Пине'я Пине'ю,

А она - ни в какую, бежит от него поскорее.

 

Красота в беге том удвоенье для глаз получает -

Развиваются чёрные кудри, одежда её облегает.

 

Прибежала к реке, той водой сам Пине'й управляет,

Просит образ сменить и отец дочке в том помогает.

 

В стройный лавр превратил свою дочь он, Пине'ю,

Добежал Феб, рукой обхватил лавра ствол он, бледнея.

 

Клятву дал, победителям будет такая награда -

На чело им венок, что из лавра, навечно услада».

 

хх

От тех Пи'ндовых гор сток реки, что Пене'ем зовётся,

Много рек иноземных оттуда по свету всем льётся.

 

И великий Пене'й той рекой управляет,

Повелителей рек он однажды к себе приглашает.

 

Все пришли, не идёт только И'нах на встречу,

Он в глубокой пещере, печальны у И'наха речи.

 

Плачет он - дочь любимая Ио пропала,

Всё постыло и радости в доме не стало.

 

Бог Юпитер влюбился в ту нимфу по имени Ио,

Прячет в тучах, супруга Юнона прошла чтобы мимо.

 

Но Юнона давно муженька своего уже знает

И тогда он любимую в тёлочку вмиг превращает.

 

Как подарок себе дать ту тёлку Юнона заставит,

Отдаёт её в стадо, следить за ней Арга поставит.

 

Арг - стоглазый и днём он за ней наблюдает,

Ночью в хлев под тяжёлый засов запирает.

 

Ио молит, но только мычанье выходит,

В водах И'наха морду с рогами находит.

 

Ни отец и ни сёстры узнать в тёлке Ио не могут.

Та копытом распишет песок и тогда они стонут.

 

Арг - на горное кладбище стадо, всё выше и выше,

Гор правитель от И'наха громкие стоны услышит.

 

Сын был послан убить это чудище - Арга,

Никому-то его, видно, было не жалко.

 

И Киллений заводит с тем Аргом беседу,

Как сатир Пан над нимфой задумал победу.

 

Но Сиринга в тростник обернулась умело,

Пан же дудочку сделал, дудит, до другого нет дела.

 

Под беседу у Арга глаза все закрылись,

Кровью Арга те горы тогда обагрились.

 

Нимфа Ио Юпитера долго просила, молила,

Он - супругу Юнону, прощение та получила.

 

Разрешилось всё миром и Ио в обличье, как знали.

В срок сынок появился, сыночка Эпафом назвали.

 

Был заносчив Эпаф - с Фаэтоном поспорил,

Мол, не бога тот сын, а другой кто «устроил».

 

Фаэтону Климена, то мать его, богом клянётся -

Поезжай к Фебу, сын, и навряд ли, отец отвернётся.

 

***

Из книги 2

 

хх

Фаэтон, сын Климены, к отцу Фебу в гости собрался -

Пусть признает он сына, надеясь, чтоб он не ругался.

 

Среди моря - дворец, вдоль киты, выгнув спину, играют,

Есть поля, города, рощи - нимфы там, боги села обитают.

 

Феб живёт в том дворце из смарагдов, печали не знает.

Фаэтон был настойчив - слуга во дворец пропускает.

 

Видит Феба на троне, а рядом с ним времени стражи -

Дни и Годы, Века и Часы непреклонные также.

 

Там Весна вся в цвету и чело ей венок украшает,

Обнаженное Лето с повязкой колосьев признает.

 

Осень грязная - соком от гроздьев поспевших, наверно,

Ледяная Зима - убеленная вся и причёсана скверно.

 

Феб приветствует сына, Фаэтону то кажется мало:

«Дай мне вещь, что отец - ты, чтоб всем доказало».

 

- «Всё я дам, попроси, ты напрасно боишься».

- «Колесницу хочу, в ней по небу ты мчишься».

 

- «То смертельный подарок, та просьба напрасна,

Ты не справишься, сын, и судьба в ней ужасна.

 

С ней Юпитер не справится - путы созвездий,

Сложен бег встреч Земли, попроси, что уместней.

 

Беспокойство моё, ты - мой сын, всем укажет».

Фаэтон как дитя - умоляет он, Феб не откажет.

 

Наставленья даёт - колеи чтоб держался

И коней чтоб не гнал, вниз и вверх не склонялся.

 

хх

Открывает Аврора двери царских чертогов,

Люцифер выгонят стадо звёзд из отрогов.

 

Сам Титан приказал запрягать колесницу,

Фаэтона Фортуне Феб вручает в десницу.

 

Но привычного груза кони в ней не застали,

И как судно без груза неустойчивы стали.

 

Колею потеряли, Фаэтон вожжи в страхе бросает,

Колесница - к земле, и огонь на земле возникает.

 

Вся земля опалилась - города и леса, горы снег потеряли

И пустыни возникли, эфиопы от жара все чёрными стали.

 

Воды рек задымились, в песках Нил укрылся,

Рыбы вглубь потянулись, Нептун появился.

 

Но он скрылся в воде - он не выдержал жара,

А Земля вся дрожит: «Урожай ль я тебе не рожала?

 

Если жар не уймёшь, то Атлант небо скоро обрушит,

Будет Хаос опять, всё погибнет, зря вкладывал душу».

 

У Титана дождей нет обильных, чтоб жар загасили.

Шлёт Перуна - грохочет, Фаэтона стрелою сразили.

 

Все остатки собрали, в могилу остатки сложили,

Камень с надписью «Пал, но дерзнул» водрузили.

 

хх

День прошёл на земле в темноте - Феб оплакивал сына.

Мать Климена могилу нашла, жизнь теперь ей уныла.

 

Сёстры, дочери Солнца, к могиле надолго приникли,

В ветви все превратились, янтарные слёзы возникли.

 

Кикн-брат с горя бился, стонал громогласно,

Шея выгнулась, перья возникли прекрасны.

 

Стал он лебедем белым, огня что боятся -

Нужен пруд или озеро, где бы купаться.

 

Феб в печали: «Теперь не нужна эта мне колесница,

Пусть Титан управляет, чья сына повергла десница».

 

Хоть Юпитер шумел, наметал много стрел и угрозы,

Но Титану пришлось - в колесницу, теперь её возит.

 

хх

Сам Юпитер-Титан все объехал небесные стены,

Землю всю осмотрел - не нужны ль где замены.

 

Жизнь настроил опять и опять он влюбился,

Бог в Аркадии в роще любви покорился.

 

В роще деву он встретил из свиты Дианы,

Та спала, в красоте Бог не видит изъяна.

 

Превратился в Диану и деву он будит,

За беседой о жизни Бог себя и забудет.

 

Деву стал целовать - образ свой возвратился,

После краткой борьбы грех с той девой случился.

 

И Диана прогна'ла - позор ей не нужен во свите,

А Юнона ту деву - в медведицу. Что вы хотите?

 

Но успела она породить перед этим сыночка.

Время скачет - пятнадцать прошло уж годочка.

 

На охоте Аркад - той Ликонии-девы сыночек,

Вдруг - медведица, что-то сказать она хочет.

 

Лук направил Аркад, тетива натянулась,

А медведица смотрит и не отвернулась.

 

Отвратил бог Юпитер то жуткое действо,

Взял обоих на небо - созвездий соседство.

 

Опять в гневе Юнона - к отцу Океану:

«Помоги мне отец, ведь несчастною стану.

 

Пусть она никогда в волны вод не стремится,

Пусть на месте одном вечно жизнь её длится».

 

хх

Много тех превращений все боги свершили.

Ворон белым был, чёрным стал - зря нагрешили.

 

Ворон в свите был Феба, измену увидел однажды -

Корониду любил Феб, она ж отдала себя дважды.

 

Прилетел ворон к Фебу, а тот - Корониду стрелою,

Коронида кричит: «Подождал бы, зря - сына со мною».

 

Фебом ворон, что весть ту принёс, чернотою наказан.

Сына Феб достаёт и к кентавру Хирону - обязан.

 

Как-то раз дочь Хирона в пещеру зашла, была жрицей.

Предсказания мальчику, он - полубог, стали литься.

 

Смертным души вернёт, дважды дед всё ж накажет -

Он от дедовых молний две судьбы с жизнью свяжет.

 

А Хирон умолять будет сделаться смертным -

Яд змеи изнурит, исполненье желаньям заветным».

 

Слишком много сказала, Юпитер её - в кобылицу,

И с тех пор на просторе под рыжею гривою мчится.

 

хх

Раз Меркурий в девицу по имени Герса влюбился,

Что из дома Минервы-богини войны, не годился.

 

И Минерва узнала, Аглавра-сестра в том поможет -

Как девицу украсть, плата это злодейство умножит.

 

Есть в пещере глубокой старуха, что Зависть зовётся,

К ней Минерва пришла - приказанье о яде даётся.

 

С палкой в сучьях та Зависть-старуха приходит,

Там Аглавру во сне ядовитою палкой изводит.

 

Шлёт виденья про счастье любимой сестрицы,

Яду зависти впредь по крови жарко литься.

 

Но Меркурий проведал - спешит в дом Минервы,

На пороге - Аглавра, как выглядит скверно.

 

Душу чёрную он наказал - в камень та обратилась,

Сам взлетает на небо - недолго любовь и продлилась.

 

хх

Там Юпитер-отец шлёт Меркурия действо наладить -

Надо стадо коров к морю синему срочно направить.

 

Агенора-царя, что Сидонией правит, любая корова,

Средь коров этих дочь его бродит до ночи покрова.

 

В Агенорову дочь бог Юпитер влюбился,

Бог в быка белоснежного вмиг превратился.

 

Бык с девицей играет, бык жмётся к девице,

Дева на спину села - бык в море стремится.

 

В море бог превращается снова в Титана,

А девица теперь обладает изъяном.

 

***

Из книги 3

 

хх

Царь Сидоний разгневан, он всё понимает превратно.

Сына Кадма пошлёт, мол, без дочки не примет обратно.

 

Но с Юпитером битва - для Кадма звучит неуместно,

К Фебу он за советом - отец поступает не честно.

 

Феб ответил: «Ты спрячься, есть место такое в пустыне,

Там ты встретишь корову, ярма что не знала доныне.

 

Ты за этой коровой иди, жди, когда она ляжет -

Где Беотии стены создать, тем она вам покажет.

 

Кадм пошёл и, конечно, корову он эту встречает,

Все за ней, где легла, - место чудное их поражает.

 

Незнакомы прекрасные горы, поля - место верно,

Надо жертву Юпитеру - воду найти непременно.

 

Слуги Кадма к пещере пошли, там ручей протекает,

Кто в пещере живёт, зря никто из отряда не знает.

 

А в пещере той - Змей, Марсов он, и с тремя головами,

Позолоченный гребень, огнём Змей играет глазами.

 

Из пещеры он выполз и стал подниматься громадой,

Слуг убил - задушил, потравил, для еды ему надо.

 

Не дождался Кадм слуг и к пещере отправился воин,

Видит мёртвых и Змея - врага, что ему был достоин.

 

Дротик метко бросает и в спину вонзил тому Змею,

На дыбы Змей - но дротик не вынуть злодею.

 

Змей на Кадма бросается - это движенье напрасно,

Кадм копьём Змея - к дубу, погиб он - теперь это ясно.

 

Смотрит Кадм на врага, слышит голос он Девы Паллады:

«Будешь впрёдь ты как Змей - это людям от Марса награда.

 

Змея зубы возьми и посей - народятся грядущие люди,

Поколенье людей для войны вечно слугами будет».

 

Кадм посеял все зубы - богиню всё ж надо бояться,

Как колосья те люди подня'лись и стали сражаться.

 

Когда пять лишь осталось, один - Эхион его звали,

Предложил прекратить, Кадму слугами верными стали.

 

Марс был тестем у Кадма и Фивы был город построен,

Жизнь могла быть счастливой, какой он, конечно, достоин.

 

Но над родом, похоже, проклятье богини висело -

С первым внуком у Кадма - уже не хорошее дело.

 

хх

Кадма внук - Актеон был однажды на псовой охоте,

Прогуляться решил он по роще - теперь не найдёте.

 

Есть пещера средь рощи Дианы - богини охоты,

Отдыхала средь нимф от трудов, бесконечной заботы.

 

Актеон в ту пещеру вошёл - то поступок невежды,

Нимфы скрыли Диану - она ведь была без одежды.

 

Чтобы он никогда то, что видел её, не хвалился,

Окропила водой - Актеон в зверя вмиг превратился.

 

Он - олень быстроногий и в страхе олень убегает,

Стая псов, его псов, вслед бежит и его нагоняет.

 

На колени упал тот олень, вопль жалостный громок,

Сожалеют друзья - Актеон был б в охоте той ловок.

 

Кто богиню корит, мол, уж очень Диана жестока,

Кто сказал, что невеже достойно от Девы урока.

 

хх

Шлёт Юнона на род Агенора проклятье навечно -

Кадма дочь носит сына от мужа Юноны беспечно.

 

Лишь Юноне дозволено это - должно быть всем ясно,

Месть Юноны Семеле придумана - будет ужасна.

 

Превратилась Юнона в старуху - и в гости к Семеле,

Убеждает - Юпитер покажет любовь пусть на деле.

 

Пусть Семелу Бог любит в том виде как любит Юнону.

Бога просит Семела - нельзя отказать по закону.

 

И объятья, что в громах и молниях, были прекрасны,

Но Семела умрёт - для людей те объятья ужасны.

 

Сына спрячет Юпитер, что был во любимой Семеле,

Он в ноге носит сына, чтоб вырос тот сын поскорее.

 

Позже сына Бог Ио - сестрице Семелы, вручает,

Ио вырастит сына - в том деле она понимает.

 

хх

Были мирные годы Юноны и мужа богини - Титана,

Раз поспорили в шутку - к Тересию чтоб без обмана.

 

Спор о том, кто в любви наслаждение больше имеет,

У Юноны - мужчины, у Юпитера - жены довлеют.

 

Тот Тересий был как-то покусан злодейкой змеёю,

Он семь лет жил как женщина, ведал, что это такое.

 

И Тересий сказал: «Прав великий Юпитер, конечно»,

Но Юнона обиделась - в спорах с женою так вечно.

 

И Юнона шлёт кару - Тересия вдруг ослепляет,

Для смягченья Титан провидения дар поручает.

 

хх

Предсказал раз Тересий Нарциссу такую судьбину -

Мол, погибнет Нарцисс, коль увидит свою он личину.

 

Предсказанье свершилось - была там у Эхо забота.

Дева Эхо без речи страдала - Юноны-богини работа.

 

Нимфа Эхо Юноне мешала застать муженёчка

И увидеть - Юпитер средь нимф не пропустит денёчка.

 

Эхо длинною речью Юнону всегда отвлекала,

Деве речь укоротит - теперь лишь повторы та знала.

 

Вот пятнадцать Нарциссу, в него дева Эхо влюбилась,

Но Нарцисс был не влюбчив, без этого жизнь его длилась.

 

На прогулке с ним Эхо заводит однажды беседу,

Перекличка Нарциссу наскучит, он гонит и эту.

 

Эхо в горе, страдает, в пещерах навечно укрылась,

Эхо высохло, голосом встречному только явилась.

 

Надоело всем любящим видеть такого Нарцисса,

Небесам говорят: «Не жалейте для парня сюрприза».

 

Пусть полюбит Нарцисс, кем владеть он не в силах -

Предсказанье Тересия было в словах этих «милых».

 

Раз Нарциссу в день жаркий воды захотелось напиться,

Наклонился к ручью - как прекрасно лицо в той водице.

 

Он влюбился в сей образ, кто это - Нарцисс и не знает,

Сон, еда не нужны, смотрит в воду, мечтает, страдает.

 

Тянет руки к нему - но колеблется образ, сбегает.

Полыхает Нарцисс, как достичь, что желает, не знает.

 

Эхо сжалилось, видно, Нарцисс получает ответы,

Одно слово «Прости» - того образа были приветы.

 

Смерть настигла Нарцисса, но слухи бытуют - в Аиде

В воды Стикса смотрящим прохожий любой его видел.

 

Вместо тела Нарцисса нашли на брегу лишь цветочек,

Цвет - шафранный, вокруг - белых листьев веночек.

 

хх

И Тересий пророчил Пенфею, который царь фивский,

Что растерзан он будет - конец, мол, уже этот близкий.

 

Это сбудется точно, когда он Семелы сыночка

Не почтит словно бога, хоть мал тот росточком.

 

И пришёл тот сыночек, он звался Либе'ром,

Люди Вакхом прозвали, в гулянье был смелым.

 

Он принёс новый культ - стали праздники громче

И вино там рекой, и разнузданность, в общем.

 

Царь Пенфей призывал: «Не губите столицу,

Посмотрите - теперь не герои, а пьяные лица.

 

Приведите Либе'ра иль Вакха, в темницу закройте».

Но другого приводят - мол, слушать извольте.

 

«Либер-Вакх - это бог и под гнев бы его не попасть,

Как-то раз на корабль зазвали - решили украсть.

 

Он там всех превратил в разных моря созданий».

И решает Пенфей: «Самому надо выйти из зданий».

 

Он пошёл на пустырь, где с богами вакханки резвились,

Нимфы были уж пьяны, в уме от вина повредились.

 

Нимфа Ио кричит: «Какой боров, сестрицы, прекрасный!»

За Пенфеем погнались, Пенфей был растерзан ужасно.

 

***

Из книги 4

 

хх

Алкито'я из дома Минервы не чествует Вакха -

Не нужны, мол, те оргии Ли'бера, времени жалко.

 

В доме сёстры остались и вместе над пряжею сели,

О любви говорят - им рассказы, навряд ль, надоели.

 

О Пира'ме и Фи'сбе, влюбленных, одна рассказала:

«В граде Семирамиды стена между ними стояла.

 

А в стене была трещина - можно увидеть, страдая.

Речи жаркие ли'лись чрез трещину - пыл разгоняя.

 

Не дождаться им свадьбы - бежать вдруг решили.

Чтоб в объятиях милых друг друга они задушили.

 

Рядом с городом дерево, белый там плод - шелковица.

Ночь настала, приходит на место их встречи девица.

 

Но подходит к ней львица, та с мордой кровавой -

Пир быком удался этой львице на славу.

 

Фисба в страхе умчалась, накидку, однако, роняет,

Львица пачкает кровью накидку и тоже сбегает.

 

И приходит под дерево юный влюбленный -

Фисбы нет, видит плат, кровью он обагрённый.

 

«Жить не стану» - кричит и кинжал свой вонзает,

Возвращается Фисба - лишь взгляд он бросает.

 

Фисба вслед за любимым - кинжал прямо в душу,

Стали ягоды чёрными - кровь цвет иссушит.

 

А родители в горе - детей пепел вместе смешали,

В одной урне их прах, свадьбу так и «сыграли».

 

хх

Левкони'и рассказ тоже был интересен:

«Солнце раз полюбило - факт этот известен.

 

Как-то Гелиос-бог рассказал всё Вулкану -

Мол, жена его с Марсом и врать я не стану.

 

Сеть Вулкан отковал, над кроватью повесил,

Марс с Венерой - в сети', вид богам будет весел.

 

Месть Кифе'и доносчику - плата «злодею»,

Солнце-Гелиос влюбится вдруг в Левкоте'ю.

 

Она - царская дочь из земель гесперийских,

Он - в покои как мать, выгоняет всех близких.

 

Открывается деве в любви, деву Бог покоряет,

А отцу донесут, в гневе дочь он свою погребает.

 

Над могильным холмом Солнце горестно плачет,

Ведь небесный нектар ничего там не значит.

 

Но цветком Левкоте'и для мира яви'ться,

Запах благоуханный - в нём она возродится.

 

Дева Кли'тия - та, что отцу донесла о «несчастье»,

Поплатилась - ведь Солнце влюбить нет ей власти.

 

И влюблённая в Солнце сидела, головкой вращала,

С места ей не сойти - приросла и фиалкою стала».

 

хх

Алкито'я рассказ тоже свой начинает -

Как Меркурия сын, убежав, пострадает.

 

«Он из дома сбежал, никому не сказавши,

И кормилица Ида считала пропавшим.

 

Мальчик к озеру вышел, где нимфа плескалась,

Салмаки'дою звали, с богиней Дианой не зналась.

 

Увидала мальчишку, красотою его покорилась,

Просит поцеловать, он отверг, нимфа та удивилась.

 

Нимфа - в заросли, в воду мальчишка глядится,

Увидал отраженье - с ним решил подружиться.

 

Он бросается в воду и нимфа ныряет туда же,

Обвивает и держит, объятья у нимфы всё тяже.

 

Нимфа молит богов: «Не хочу разлучаться»,

Боги вняли - теперь «гермафро'дитом» зваться».

 

хх

Так рассказы текли - речи дев не унять,

Только Вакх наказал - гнев богов надо знать.

 

Зашумели вдруг бубны, громко трубы звучали,

Вместо платьев их - листья, руки крыльями стали.

 

Превратились в созданий, что летают лишь ночью,

И не лес им пригоден - чердаки любят очень.

 

хх

Много было сыночков - Зевс повсюду носился,

О Персее мы вспомним - из дождя получился.

 

Пусть Даная закрыта - под замком та девица,

Золотой дождик выльет - и Персей народится.

 

Был Персей очень дерзок - он Медузу погубит,

Змеи вместо волос ей, он ту голову срубит.

 

Он похитит глаз монстров, своровал без приличья,

Ведь хранили пещеру, один глаз был в наличье.

 

С этим глазом, конечно, страшный лес одолеешь,

Он - к Медузе-Горгоне, глянет - окаменеешь.

 

На Горгону не смотрит Персей, смотрит в щит,

Подобрался к Горгоне, пока тяжко спит.

 

Голова от Горгоны - у Персея в мешке,

Над ливийской пустыней капли вылились все.

 

И от капель кровавых для гадюк теперь край,

А Персей приземлился, гесперийский где рай.

 

То Атлантово царство - много видишь чудес,

Есть и яблоки в царстве, но никто их не ест.

 

Листья, яблоки - злато, их Атлант бережёт.

Предсказанье имелось - бога сын соберёт.

 

Но Атлант очень си'лен - не помогут слова.

Персей вынул добычу - в руках голова.

 

Взгляд Медузы-Горгоны и Атлант впредь - скала,

А Персей летит дальше - прикрепил два крыла.

 

Вот Кифе'ево царство, мать-отец там скорбят -

Андромеду, их дочку, снять с цепи не велят.

 

Андромедову мать звали Кассиопе'я,

Ох, остра на язык всё ж жена у Кифе'я!

 

Мать сказала напрасно не те богу слова

И Аммон рассердился - дочь к скале приковал.

 

Но Персею по нраву Андромеда пришлась:

«Если цепи я скину, мне жена и нашлась».

 

Показался из моря зверь, кто цепи стерёг,

Зверю на' спину прыгнул и достать тот не мог.

 

Долго бились со зверем, всё ж Персей одолел,

Цепи сброшены с девы, свадьбы пир зашумел.