Одиночество
Все кончается, друг, все когда-то кончается,
Первый шаг и терзания первой любви,
И подходит итог – ничего не случается,
Ни друзей, ни врагов – хоть зови, не зови.
В дверь уже не стучат, не звонят по мобильнику,
Словно нет здесь тебя, будто вычеркнут весь,
И уже не важна подзаводка будильника,
И тебя не находит хорошая весть.
А находит тебя лишь одно одиночество
Сиротливою чашкой и древним столом,
И в такие минуты особенно хочется
Докопаться до сути – зачем мы живем.
Ах, зачем мы не знаем, что ждет нас по старости,
Почему мы торопимся делать долги?
Чтобы после, застыв от душевной усталости,
Напрягаясь считать – не ко мне ли шаги?
Но шаги эти мимо, как жизнь безоглядная,
Что промчалась, как миг, не оставив следа,
Чу, опять там внизу прогремело парадное,
Может, это ко мне? Может, кто-то сюда?
Одинокий старик за початой бутылкою,
На склоненном лице паутина морщин,
Огурцы и картошка, с торчащей в ней вилкою,
Больше нет никого. Он на свете один…
Первый шаг и терзания первой любви,
И подходит итог – ничего не случается,
Ни друзей, ни врагов – хоть зови, не зови.
В дверь уже не стучат, не звонят по мобильнику,
Словно нет здесь тебя, будто вычеркнут весь,
И уже не важна подзаводка будильника,
И тебя не находит хорошая весть.
А находит тебя лишь одно одиночество
Сиротливою чашкой и древним столом,
И в такие минуты особенно хочется
Докопаться до сути – зачем мы живем.
Ах, зачем мы не знаем, что ждет нас по старости,
Почему мы торопимся делать долги?
Чтобы после, застыв от душевной усталости,
Напрягаясь считать – не ко мне ли шаги?
Но шаги эти мимо, как жизнь безоглядная,
Что промчалась, как миг, не оставив следа,
Чу, опять там внизу прогремело парадное,
Может, это ко мне? Может, кто-то сюда?
Одинокий старик за початой бутылкою,
На склоненном лице паутина морщин,
Огурцы и картошка, с торчащей в ней вилкою,
Больше нет никого. Он на свете один…