Говно и Муравей.
Однажды в сумерках осеннею порой,
В кромешной темноте,
Муравей шагал домой,
И рассуждал о белом свете.
Он говорил, что его брат,
Женился на прекрасной муравьихи,
И он бы тоже был бы рад,
Встретить свою любовь в Барвихи.
Ну, а сегодня он немного пьян,
Душа его полна веселья,
Тайной наполнился туман,
А ему бы пережить метели.
Вдруг по дороге, на тропе,
Он встретил муху с комарами,
По рюмочки вина, душа потянулась к красоте,
А небо поманило яркими огнями.
Муха вцепилась в муравья,
И стала лебезить, как птица,
А муравью важна беседа,
Он на спор с комаром решил напиться.
В разгаре философских тем,
Они рассуждали вновь о счастье,
Все за и против, всех делем,
Топя в безверии всё словно в море.
Напившись досыта, все разбежались комары,
Муха повисла в паутине,
Луна устремилась за бугры,
И лес застыл в тумане, словно в дыме,
Мимо оврагов и болот,
Вдоль троп забытой пыли,
Увидел муравей знакомый брод,
Там стрекоза застряла в иле.
Рыдая лёжа и взахлёб,
Молила небо о спасении,
Мечтала снова обрести полёт,
Чтоб прятать крылышки в стеснении.
Пьянящий блеск, пьянящий звон,
И муравей помочь решился,
Шатаясь в стороны средь яви и сном,
Он дернул за руки её слегка,
Ну, а она, расправив крылья полетела,
И приземлившись у камыша,
Там, где иссякли силы муравья,
Стрекоза его поблагодарила.
Всегда, пожалуйста, ответил муравей,
Я вот ищу лишь сердцу утешенье,
Душа моя, ка дикий зверь,
Безмолвно мечется в сомненьях,
Моя подруга лишь Луна,
Мне надоела суета,
Она как кость в святом причастии.
Хочу я обрести покой,
И ощутить полёт любви,
Найти хочу судьбу помазанной миррой,
И позабыть всё от шепота до боли.
И тихо, мирно по следам болот,
Она его героем называла,
Но я ищу свой потерянный свет,
Сказав всего лишь ей, мы не пара.
Они простились у аллей,
Каждый пошел свое дорогой,
Тропа кружит словно змей,
Лишь шепотом н бормоча сам с собой.
Пьяный герой наш как всегда,
Был погружён в раздумья ветра,
В пьянящем вдохновенье от вина,
Он шёл как бесколёсная карета,
В кустах остановился, чтоб отлить,
Увидел пруд, гостей полна вода,
В попытках сигаретку прикурить,
Глядит в углу одинокая пиявка,
Сидит и тупо смотрит на восток,
Как будто солнце выжидает,
Потягивает ром и косячок,
Все взгляды в мгновенье тают.
По близости танцует саранча,
Убита в хлам, хохочет над пиявкой потешаясь,
А ей всё трынь-трава,
Она флиртует вновь играясь.
Паук запутался в петле,
Ведь скрипачу с похмелья опасны струны,
Трои пиявок варятся в котле,
Под звон хмелья и прожектора Луны.
А таракан попал впросак,
Он двум соседкам мозги дурит,
Жук носорог достал дорожный знак,
Смеясь, в тромбон шутливо дует,
Тут муравей пошел в толпу,
Шагнул к пиявке через дымку,
Ну, а народ суетится на пиру,
Ища в траве растаявшую льдинку.
Присел он рядом на листок,
Пиявка двинулась поближе,
Но вдруг нагрянул жук свисток,
Все разбежались выше крыши.
Вновь муравей побрёл домой,
Ногами по тропе играя,
А за деревянною стеной,
Лежит преграда золотая.
Допив вино, что утащил,
Он закурил шатаясь,
И кто бы видел, что было дальше с ним,
Говно лежит, в него влюбляясь.
Он застесняться был бы рад,
Но мозг источает только вялость,
И учуяв дикий смрад,
Воскликнул он: «Вот она любовь, а запах это малость».
Обдумав по дороге всё,
Он ощутил то самое,
Влип муравей по уши в говно,
Поняв весь смысл жизни и иное.
Признался он говну в любви,
Оно чувств, скрывать не стало,
В сиянии утренней зари,
Его душа затрепетала.
Все утро муравей болтал с говном,
Он позабыл свои печали,
Забыл про пир и стрекозу под илом,
Их по росе с говном венчали.
Пробормотал счастливо муравей,
Найдя своё бессмертье века,
И отворил в церквушке дверь,
Произнеся слова завета:
«С говном по миру я пойду,
И буду я счастливым на планете,
Нет, никого я не хочу,
Я счастлив, еще бы были дети».
Был пир и было много суеты,
У алтаря свечи сияли,
В мир ожидаемой любви,
Их в дальний путь мечты умчали.
Там, где случайность не пустяк,
Все не то, чем оно казалось,
И вот сложилось во вселенной так,
Что золотце в говне скрывалось.
Каков же смысл сей любви,
Какай исход другой страницы,
Быть может знаки, не важны,
Ведь души наши – птицы.
Мы ищем не земной покой,
А он перед нашими глазами,
Меняя смысл слов, идём мы в бой,
Стирая вечера за днями.
Мораль сей басни такова,
Что и говно порой бывает счастьем,
Там, где лениво виснут провода,
Мы обретаем всё, пусть и в пьяной власти.
Ведь всё сложилось в мире так,
И на пути увидел ты преграду,
Быть может это добрый знак,
Вонючи, но с эмоцией услады.
Судьба твоя уделаться в говне,
Приклеит на глаза билеты красной масти,
С говном любовь парит во сне,
Немого с запахом, но все же счастье…
