Баллада о Бородино
212-летию великого
Бородинского сражения
и славной истории русского
народа посвящается
Бородино –
дух русской славы,
восход России –
впереди!..
Бородино!..
Какое сердце
пред этим словом
не забьётся,
какая русская душа
пред ним
не встрепенётся!
Здесь, в этом поле
каждый шаг
в нас эхом
отзовётся.
Вот оно…
поле русской славы!
Сыны России,
сколько здесь
вас возлежит –
гордость державы
и славная
России честь!
Вот это поле,
где решалось –
России быть
или не быть,
где доблесть русская
ковалась,
которую
всем нам хранить.
Прочнее стен
и крепче стали
здесь смертные
стояли вы,
и слово вы своё
сдержали,
России
верные сыны.
О, Русь моя,
любовь моя!
Как заграница,
что ни шей,
лишь только ты
даёшь одна
приют любви
русской душе.
Ты, падая,
опять вставала,
твои сыны
несут твой груз,
не с них ли ты
берёшь начало,
моя
изболенная Русь.
…Разноголосье
птичьих стай
и жизнь, и бренность
славят,
трава высокая
густа
у этих пьедесталов.
Плывут за дали
облака,
как стаи лебедины –
кому из нас не дорога
та русская картина.
Где небо сходится
с землёю,
и где лесов
ласкает синь,
и где поля
с гладью речною –
виды
неписанных картин.
Мальчишкой, здесь,
Денис Давыдов
по тропкам бегал.
Он мечтал
о путешествиях,
о видах
невиданных
далёких стран.
Любой из нас,
на свет рождаясь,
с любовью входит
в этот мир.
Но… так выходит,
эти страны
землю его
прибрать пришли…
И, вышло так,
что здесь, в сраженье
и на родной земле
пришлось
ему изведать
восхожденье
к истокам мужества
всерьёз.
Поля России,
сколько в вас
ещё неспетого осталось!..
Не потому ли
и вы с нас
снимаете усталость,
и мы весенние
бредём
и щуримся от света,
мы помним
всякий раз о том,
что радость
солнечная эта
пришла
нелёгким к нам путём.
БОРОДИНО
Не так я пел,
не итак я жил
до встречи
с эти полем,
чем он меня
обворожил,
какою
терпкой долей.
Я
по исхоженным ступеням
церквушки этой
восхожу,
она –
единственный свидетель
событий тех,
чем я горжусь.
Здесь было
тех начал начало,
которыми мы
дважды шли,
здесь
вся Европа представляла
нам авангарды, фуражи.
Какой земли
они хотели
отведать в сытость,
чьей земли,
на пир,
как коршуны, летели,
но… под венчальные метели
какой приют
здесь обрели…
Вдали…
Раевский холм
и доты –
нет выше
этой высоты,
здесь
не один враг
был измотан,
похоронив свои мечты.
…Плыл тихо
август над землёю,
воздух –
парное молоко.
Туман.
Клубистой пеленою
землю вокруг
заволокло.
Ещё в полях
трава шептала.
С деревьев –
воробьиный писк.
И нива
колосом играла,
созрела жатва.
Не ленись!..
Уж тихо
осень наступала,
слетал с ветвей
багряный лист.
Как долго ждал
герой сражений
мгновенья боя,
этих дней.
Он к ночи
видел батарею,
а утром встретил
крепость в ней.
…За край лесов,
за воздух сини,
за веры Божьей
благодать
и за святую
мать-Россию
был каждый
жизнь готов отдать.
Мне взрывы слышатся
в тиши,
и крики, и стенанья,
я вижу этот
бой во ржи,
он и за нас
сегодня с вами.
Земля была
врагом врагу,
и нива встала,
словно пламя,
кололись пешими
уланы,
и пропитавшиеся раны,
как маки зрели
на лугу.
Багратионовы флеши.
Армада за армадой
мчались они,
летели, шли
на нас под канонаду.
- Дадим же
прикурить им, братцы!..-
кричал
усатый бомбардир,
- Им наперёд
запишем в святцы –
Москва
за нами позади!..
И были жерла
раскалённы,
и воздух с небом
раскалён,
и крик бойцов,
и топот конный,
и горы, горы…
мертвецов.
В пехоту
конницы врубались,
и ядра
смердили и жгли,
казалось,
мёртвые вставали,
чтобы живые
дальше шли.
Испанцы шли
и шли баварцы,
поляки шли,
венецианцы,
с французами
шли итальянцы,
пехоты,
конницы всех наций –
Европы
цвет субординаций
на наши флеши шли.
Драгуны шли
и гренадёры,
шли егеря,
карабинеры,
в тела коней
вгрызались шпоры
и, ощетинясь,
как заборы,
полки рожнами
смерть несли,
но… разбивались
вражьи волны
о нашей воли
бастионы,
о наши русские штыки.
От грохота
земля дрожала,
и гул стоял
подобно вою.
Словно сама земля
стонала,
людской
пропитанная кровью.
О, скоро враг
свой пыл
остудит,
уйдя от дома
далеко,
и как потом
бояться будет
тех
оштыкованных лесков!..
Не флеши ли
могилой были
бесчисленной
орде его,
где пушкари
измолотили
лихую
конницу его.
…Вот, раненый Багратион
с коня ослабленно
сползает…
но не уходит
с поля он,
в других
сражаться продолжает.
Лёжа
на брошенной шинели,
всё также
он руководит,
под градом
гибельной шрапнели
он ординарцу
говорит:
- Что батарея?
Бьёт каналий!..
Постой,
дай перца им ещё,
не для того мы отступали,
уж мы ужо
сравняем счёт!..
…Бой шёл давно,
со всех сторон
пальба, как день,
была в зените.
И был спокоен
только он –
народный предводитель.
Нет старости
в годину гроз;
в нём всё теперь
в одном сошлось:
отвага, воля
и надежды,
и боль,
и мщение за боль,
он снова молод был,
как прежде,
являя приговор
собой,
за разорённый кров,
за слёзы
малых детей,
за слёзы вдов:
- Ещё мы вжарим –
будь здоров,
будут они
калеть в морозы!..
Кутузов был уверен.
Просто
он отдавал приказы
кратко.
Он измотал врага
упорством
и верой
русского солдата.
Но… был иным
его соперник.
Победой новою
пьяним,
уже он видел…
Москвы берег
и… толпы павших
перед ним…
Напрасно
шлёт он подкрепленья
на тот заведомый убой,
где, вопреки
всем убежденьям,
лишь только
разгорался бой.
Напрасно просит
маршал Даву,
и просят маршалы
с утра,
и умоляют,
чтобы дал он
по русским
гвардии удар.
Ничто уже
не остановит
на цель
направленной стрелы,
и, как солдаты ни смелы,
ничто его
не успокоит.
Уже немало генералов
успел он в битве
потерять,
любимцев,
верных ганнибалов,
но даже
храбрые из храбрых
не могут те редуты
взять.
- Вам поучиться бы
у русских, -
он генералам говорил,-
Скажите,
как стреляют пушки,
коль перебиты пушкари!?
Переходили
из рук в руки
флеши, редуты
много раз,
познал
в тот день враг
по науке,
что значит
русский
натиск наш:
смешалось всё –
наши, французы,
повозки, пушки,
вещи, грузы,
и конница, и пехотинцы,
крики и стоны,
тела, лица
дрались
в остервенелом раже
штыками, пикой,
тесаками,
прикладами и кулаками,
и дрались
банниками даже,
всё то,
что под руку пришло,
всё в ход
в сраженье, в схватке-
шло.
Ужасная картина боя:
смерть, разрушения
везде,
и было то,
что было полем,
сплошное месиво из тел.
Редуты и брустверы
стёрты,
земля
не впитывала кровь,
где полегли
полки и роты
на склонах
выступов и рвов.
… Он отказался от обеда.
Смертельно бледный и больной:
- Победы,
только лишь победы
любой добытою ценой!..
Не ведал он,
да и не знал,
на что он руку подымал,
не зная броду,
влез он в воду, -
мы не торгуемся свободой,
о чём он в главном
просчитал.
И, знал ли он,
какой готовит,
ему судьба
ещё удар,
что сам раздул он,
взмыть готовый,
народной смелости
пожар.
И, как
народная дубина
бить будет
армию его,
в ней разрушая
образ львиный!..
Но… он
не чует ничего.
Весь день
пальба не умолкает,
стрельба идёт
со всех сторон.
Не здесь ли
лучший цвет теряет
своих армад Наполеон.
Не ведал он
в избытке силы,
по своему
крутому нраву,
что под сугробами России
он похоронит
свою славу.
- Против кого
сраженья наши?.. -
Наполеону говорит
его соратник
Бессьер – маршал, -
русские рекруты –
гранит.
Что здесь искал он,
мрачный, ложный,
так, не поняв здесь
ничего.
О, поле, поле,
ты так схоже
с полями
Франции его!..
Но… где-то
островное ложе
с тоской последней
ждёт его.
Время светлу
смыкало очи,
но тень
прохладу не внесла.
И был пришелец
озабочен,
и новым жертвам
нет числа.
Надолго он
тот день запомнит,
своей судьбы
печальный рок.
Он был сражением
надломлен,
хотя и гвардию
сберёг.
О, поле, поле –
ратно дело,
и что же
на тебе созрело.
Красна от ран
вода речная
и раны эти
глубоки.
Всё поглотила
тьма ночная.
Уснули вечным сном
полки,
и страсти алчные
уснули,
любовь и ненависть
лежат,
обнявшись,
будто в поцелуе,
и… кровь
отчаянно свежа.
Как будто было
всё со мною,
как будто было
всё вчера,
я до сих пор
всё это помню,
солдат,
нашедших
свою долю,
и… табуны коней,
как стоны,
безумно мечутся
по полю.
Всё тише брань.
Тьма нарастает.
И сердце,
жутью холодя,
на пир спешат
вороньи стаи –
уж эти знают,
что хотят.
Но… не принёс
рассвет ему
вновь ожидаемой
победы.
Не знал он правды
в том дыму,
всех наших сил
не ведал.
Над полем низко
плыли тучи,
густой туман,
как дым, стелил,
и… ехал он мрачнее тучи
по трупам вражьим
и… своим.
Куда он вёл их
в глубь России,
какие блага
им сулил,
чтоб… утопить
в глуши, в трясине
в блажь
честолюбиям своим.
По полю
проплывут века.
О. велика ты,
мать-Россия:
невеста
ищет жениха
и мать –
единственного сына!..
Бруствер.
Разбитая мортира,
на ней,
убитые в упор,
лежат
два брата кирасира,
а рядом –
русский гренадёр.
Но где она,
вода живая,
кто братьям тем
смог бы сказать,
что жизнь свою
их ожидая,
потом сойдёт с ума
их мать.
Мой русский брат,
я - твой про-правнук,
но разве меньше
боль моя,
ты лёг на этом
поле бранном,
недолюбившим,
за меня…
Французы
осторожней стали.
Немало враг
В тот день изведал,
хоть ликовал.
Но в русском стане
- Победа! – слышится,-
Победа!..
Мы дать им
новый бой хотели,
но… пред рассветом
мы ушли,
чтоб
под венчальные метели
зажечь
другие фитили.
Фельдмаршал наш,
как свыше ведал,
в час трудный,
на изломе сил,
не сам ли он
обходным рейдом
Россию
этим сохранил.
Он знал,
отважный сын России,
как ни сложилась бы
судьба,
пока есть армия –
есть силы,
ещё Россия
не слаба.
Мы – дети севера,
И нам ли
бояться
холода, морозов,
куда бы они зашли
знали,
каких
найдут себе курьёзов.
Как на удачу
ни стремился
заморской
гильдии игрок,
штандарт французский
преломился
о русской
твёрдости клинок.
Сперва,
играя в благородство,
мечтал он
о победном часе,
а после,
впавши в сумасбродство,
он стал
коварен и ужасен.
Кутузов
нашим отступленьем
вглубь
заманил Наполеона,
и, истощив его
движеньем,
в ничто разнёс
его знамёна.
Герой себя мнил
величавым,
но… порвалась
с удачей связь,
пред ним
склонились все державы
и только ты, Русь,
не сдалась.
Нельзя согнуть
того народа,
как ни дави
и ни криви,
в ком первозданный
дух свободы
в каждом –
с рождения в крови.
О, Русь моя,
страна проталин
и неизбывных
чудных сил,
нет, ни француз
и ни татарин,
никто тебя
не покорил!
Ты не страшилась
ханских сабель,
секир, тевтонского меча,
и тех, кто шёл
и тебя грабил,
ты после била сгоряча.
Ты не клала
поклонов дани
к подножью
недругов своих,
и сколько…
в этих синих далях
нашли
своё забвенье в них!..
Мы у Европы
не просили
свободы холеной её,
и той
неграмотной Россией
мы превзошли её
и силу, и образованность её.
Мы устояли
в этой битве,
и враг сильнейший
был во зле,
но был, в конечном,
нами битым,
мы на родной
бились земле.
Россия – мать,
ты сфинксом встала,
преградой
на пути тирана,
не только лишь
свою свободу
ты защищала
в дни беды,
но и грядущее народов
своею жертвой
спасла ты.
Всё на своих плечах
снесла ты,
и горечь, и печаль,
и боль,
и дорогих сынов
утраты,
мы все в долгу
перед тобой.
----------
Слава
российскому солдату,
кто нас
собою заслонил,
нашу страну
от супостатов!
Склонимся низко
перед ним.
Слава полкам
и добровольцам,
и генералам,
и чинам,
кто нам оставил
жизни солнце,
тем,
кто возвёл здесь
Божий храм!
Слава
спасителям России,
тем, кто не дрогнул
в трудный час,
что на плечах
весь мир носили,
кто защищает
нынче нас!
… Сюда народ
толпой приходит
и в праздник,
и в любые дни –
не зарастёт
память в народе.
Храни нас, Господи,
Храни!
Я опросил односельчан,
живущих рядом
бородинцев,
кто знает
тайну калача,
что хлеб зовётся
Бородинским.
Никто не знает.
Лишь в музее
один сотрудник
мне сказал,
глядя доверчиво в глаза:
- вдова Тучкова, генерала,
погибшего
вместе со всеми,
рецепт
придумала сама.
И монастырь здесь –
её семя.
И мы всех жалуем
к нам в гости,
кто ищет
мира и добра.
Живи, цвети,
моя страна!
Славься, Россия –
стойкость веры!
Да будет
памятен во веки
великий
день Бородина!..
Восславим
Бога к нам
раченье,
Его к нам –
истую любовь,
всех наших сил
к Нему влеченье,
с чем защитили
мы свой кров!
И дай нам силы,
Боже правый,
к Тебе в свершение
прийти,
Бородино –
дух русской славы,
восход России –
впереди!..
Москва Преображенская 15.01.2024г.
