ВАМ!

Я не стану писать о врачах, спасших тысячи жизней в войну…

Про девчат, что на хрупких плечах выносили из боя упавших…

Я надеюсь, они, промолчав, не поставят мне это в вину,

Не осудят меня, сгоряча: я лишь на год Победы постарше.

 

Я не помню весь ужас тех дней. Я не помню кошмаров войны.

Иногда я их вижу во сне, но, наверное, критики правы,

Говоря, что, прожив в тишине, я могу видеть страшные сны,

Но писать о Великой войне не имею морального права.

 

Но я знаю, что мама меня зачала и носила в блокаду,

Что в бомбежку спаслась из огня, просто чудом меня сохранив,

Что, тяжелые роды приняв, дали жизнь мне врачи Ленинграда…

Говорят, «Пусть их подвиг хранит бронза или суровый гранит».

 

Только где монумент?.. Его нет! До сих пор! Почему — непонятно.

В девятьсот изнурительных дней — не поверят, кому ни скажи --

Девяносто пять тысяч детей! Это кажется невероятным:

Среди голода, стужи, смертей — появляется новая жизнь!

 

Где найдутся такие слова, чтоб из памяти не утекло,

Как принявшие роды врачи под бомбежками и артобстрелом,

Сняв халаты, кололи дрова, чтобы было в палатах тепло,

Успевая кормить… и лечить… и — чтоб не было попок опрелых…

 

Молоко собирали у всех матерей, у кого оно было,

И кормили им тех малышей, кто родился других послабей —

Вот такой «пищевой прагматизм»! — и, при этом, опасно шутили:

«Здесь, мамаши, у нас — коммунизм!

Он рожден в каждодневной борьбе!».

 

Нас — голодных — кормили тогда заменителями молока:

Соя, хвойный экстракт и масла, восстановленные из олифы.

Эта чудная смесь из того, что осталось на складах пока,

Наши тысячи жизней спасла от цинги и голодного лиха.

 

Вам поклон наш — до самой земли, акушеры, медсестры, врачи!

Вам — о ком нужно петь, и писать!.. и играть вас в кино и на сцене!

Вам — за то, что дать жизнь нам смогли!.. и что ваши сердца горячи!

Вам — чей подвиг, как наши леса: безграничен, безмерен, бесценен!